Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 8 лет.

 


«РАСПУТИН»
(Rasputin)

США-Венгрия, 1996, 135 мин., «Home Box Office/Rysher/Citadel Entertainment»
Режиссер Эли Удель, композитор Брэд Фидел
В ролях Алан Рикман, Грета Скакки, Йан Маккеллен, Дэвид Уорнер

Григорий Ефимович Распутин (1869-1916)-крестьянин села Покровское Тобольской губернии. Приобрел всемирную известность благодаря тому, что был другом семьи российского императора Николая Второго. В 1910-е годы в определенных кругах петербургского общества имел репутацию «царского друга», «старца», прозорливца и целителя. Негативный образ Распутина использовался в революционной, позднее в советской, пропаганде. До сих пор вокруг личности Распутина и его влияния на судьбу Российской империи ведутся многочисленные споры. Имя Раступит получил по существовавшей традиции нарекать ребенка именем того святого, в день которого был рожден или крещен. День крещения Григория Распутина-10 января, день празднования памяти святителя Григория Нисского. Распутин в зрелые годы сообщал противоречивые сведения о дате рождения. По мнению биографов, он был склонен преувеличивать свой истинный возраст, чтобы более соответствовать образу «старца». В молодости Распутин много болел. После паломничества в Верхотурский монастырь обратился к религии. В 1893 году Распутин странствовал по святым местам России, побывал на горе Афон в Греции, потом в Иерусалиме. Встречался и завязывал контакты со многими представителями духовенства, монахами, странниками. В 1890 году женился на Прасковье Федоровне Дубровиной, такой же паломнице-крестьянке, которая родила ему троих детей: Матрену, Варвару и Димитрия. В 1900 году отправился в новое странствие в Киев. На обратном пути достаточно долго жил в Казани, где познакомился с отцом Михаилом, имевшим отношение к Казанской духовной академии. В 1903 году приехал в Петербург к ректору духовной академии епископу Сергию (Страгородскому). Тогда же знакомится с Распутиным инспектор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Феофан (Быстров), представив его также и епископу Гермогену (Долганову). К 1904 году Распутин стяжал у части великосветского общества славу «старца», «юродивого» и «божьего человека», что «закрепляло в глазах Петербургского света позицию святого», или по меньшей мере его считали «великим подвижником». Отец Феофан рассказал о «страннике» дочерям черногорского князя (впоследствии короля) Николая Негоша-Милице и Анастасии. Сестры и поведали императрице о новой религиозной знаменитости. Прошло несколько лет, прежде чем он начал явно выделяться среди толпы «божьих людей». 1 ноября 1905 года состоялась первая личная встреча Распутина с императором. Это событие было удостоено записи в дневнике Николая Второго. Распутин приобрел влияние на императорскую семью и прежде всего на Александру Федоровну тем, что помогал ее сыну, наследнику престола Алексею бороться с гемофилией, болезнью, перед которой оказывалась бессильной медицина. В декабре 1906 года Распутин подает прошение на высочайшее имя об изменении своей фамилии на Распутин-Новых, ссылаясь на то, что многие его односельчане носят ту же фамилию, из-за чего могут быть недоразумения. Прошение было удовлетворено.
В 1903 году начинается его первое преследование со стороны церкви: в Тобольскую консисторию поступает донесение от местного священника Петра Остроумова, что Распутин странно ведет себя с женщинами, приезжающими к нему «из самого Петербурга», об их «страстях, от которых он избавляет их…в бане», о том что в молодости Распутин «из своей жизни на заводах Пермской губернии вынес знакомство с учением ереси хлыстовской». Эдвард Радзинский отмечает, что в Покровское был отправлен следователь, но ничего порочащего он не обнаружил, и дело было сдано в архив. 6 сентября 1907 году по доносу от 1903 года Тобольской консисторией заведено дело на Распутина, который обвинялся в распространении лжеучения, подобного хлыстовскому, и образовании общества последователей своего лжеучения. Первоначальное расследование проведено священником Никодимом Глуховецким. На основе собранных фактов протоиерей Дмитрий Смирнов, член Тобольской консистории, подготовил рапорт епископу Антонию с приложением отзыва о рассматриваемом деле специалиста по сектам Д. М. Березкина, инспектора Тобольской духовной семинарии. Д. М. Березкин в отзыве о ведении дела отметил, что следствие произведено «лицами, малосведущими в хлыстовстве», что обыскан лишь жилой двухэтажный дом Распутина, хотя известно, что место, где происходят радения, «никогда не помещается в жилых помещениях, а всегда устраивается на задворках-в банях, в сараях, в подклетях и даже в подземельях. Не описаны картины и иконы, найденные в доме, между тем в них обычно кроется разгадка ереси». После чего Тобольский епископ Антоний постановил произвести доследование по делу, поручив его опытному противосектантскому миссионеру. В результате дело «развалилось», и было утверждено как законченное в 1908 году. Впоследствии председатель Государственной Думы Родзянко, бравший дело из Синода, сообщил, что вскоре оно исчезло, но, по сведениям Э. Радзинского, «Дело Тобольской духовной консистории о хлыстовстве Григория Распутина», в конце концов, нашлось в Тюменском архиве. Первое «Дело о хлыстовстве», несмотря на то, что оно оправдывает Распутина, вызывает у исследователей неоднозначную оценку.
По предположению Э. Радзинского, негласным инициатором дела была княгиня Милица Черногорская, имевшая благодаря могуществу при дворе прочные связи в Синоде, а инициатором поспешного закрытия дела по причине давления «сверху» была одна из петербургских поклонниц Распутина генеральша Ольга Лохтина. Испортившиеся вскоре отношения княгинь Милицы и Анастасии с царицей Э.Радзинский связывает именно с попыткой Милицы инициировать данное дело. В деле выделяется три обвинения против Распутина:
1. Распутин выступал лекарем-самозванцем и занимался врачеванием человеческих душ без диплома. Сам в иноки идти не хотел, но и других отваживал. В результате чего скончались две девицы Дубровины, которые, по словам односельчан, умерли из-за «издевательств Григория».
2. Тяга Распутина к поцелуям женщин, в частности, эпизод насильственного поцелуя 28-летней просфорни Евдокии Корнеевой, по поводу которого следствие устроило между Распутиным и Корнеевой очную ставку. Обвиняемый отрицал это показание частью вполне, а частью отговариваясь запамятованном.
3. Показания священника Покровской церкви отца Федора Чемагина: «зашел случайно к обвиняемому и видел, как тот вернулся мокрый из бани, а вслед за ним оттуда же пришли и все жившие у него женщины-тоже мокрые и парные. Обвиняемый признавался, в частных разговорах, свидетелю в своей слабости ласкать и целовать барынешек, сознавался, что был вместе с ними в бане, что стоит в церкви рассеянно». Распутин возразил, что он в баню ходил задолго до женщин, а сильно угоревши, лежал в предбаннике, оттуда вышел действительно парный-незадолго до прихода туда женщин.
В 1909 году полиция собиралась выслать Распутина из Петербурга, однако Распутин опередил ее и сам на некоторое время уехал на родину в село Покровское. В 1910 году в Петербург к Распутину переехали его дочери, которых он устроил учиться в гимназию. По указанию премьер-министра Столыпина за Распутиным на несколько дней было установлено наружное наблюдение. В начале 1911 года епископ Феофан предложил Святейшему Синоду официально выразить неудовольствие императрице Александре Федоровне в связи с поведением Распутина, а член Святейшего Синода митрополит Антоний (Вадковский) доложил Николаю Второму о негативном влиянии Распутина. 16 декабря 1911 года у Распутина произошла стычка с епископом Гермогеном и иеромонахом Илиодором. Епископ Гермоген, действовавший в союзе с иеромонахом Илиодором (Труфановым), пригласил Распутина к себе на подворье, на Васильевском острове в присутствии Илиодора «обличал» его, несколько раз ударив крестом. Между ними завязался спор, а потом и драка. В 1911 году Распутин добровольно покинул столицу и совершил паломничество в Иерусалим. По распоряжению министра внутренних дел Макарова от 23 января 1912 года за Распутиным вновь было установлено наружное наблюдение, продолжавшееся до самой его смерти.
В январе 1912 года Дума заявила о своем отношении к Распутину, а в феврале Николай Второй приказал В. К. Саблеру возобновить дело Святейшего Синода о «хлыстовстве» Распутина и передать для доклада Родзянко. 26 февраля 1912 года на аудиенции Родзянко предложил царю навсегда выгнать крестьянина. Архиепископ Антоний (Храповицкий) открыто писал, что Распутин хлыст и участвует в радениях. Новый Тобольский епископ Алексий (Молчанов) лично взялся за это дело, изучил материалы, затребовал сведения от причта Покровской церкви, неоднократно беседовал с самим Распутиным. По результатам этого нового расследования было подготовлено и 29 ноября 1912 года утверждено заключение Тобольской духовной консистории, разосланное многим высокопоставленным лицам и некоторым депутатам Государственной думы. В заключении Распутин-Новый назван «христианином, человеком духовно настроенным и ищущим правды Христовой». Никаких официальных обвинений над Распутиным больше не тяготело. Но это вовсе не значило, что все поверили в результаты нового расследования. Противники Распутина полагают, что епископ Алексий «помог» ему таким образом в корыстных целях: опальный епископ, сосланный в Тобольск с Псковской кафедры вследствие обнаружения в Псковской губернии сектантского иоаннитского монастыря, пробыл на Тобольской кафедре только до октября 1913 года, то есть всего полтора года, после чего был назначен Экзархом Грузии и возведен в сан архиепископа Карталинского и Кахетинского со званием члена Святейшего Синода. В этом усматривают влияние Распутина. Однако исследователи полагают, что возвышение епископа Алексия в 1913 году состоялось лишь благодаря его преданности царствующему дому, которая особенно видна из его проповеди, произнесенной по случаю манифеста 1905 года. Тем более, что период, в который епископ Алексий был назначен Экзархом Грузии, был периодом революционного брожения в Грузии.
При своей жизни Распутин издал две книги. В своих пророчествах Распутин говорит о «божьей каре», «горькой воде», «слезах солнца», «ядовитых дождях» «до конца нашего века». Пустыни будут наступать, а землю населят чудовища, которые не будут людьми, ни животными. Благодаря «человеческой алхимии» появятся летающие лягушки, бабочки-коршуны, ползающие пчелы, огромные мыши и не менее огромные муравьи, а также чудовище «кобака». Два князя с Запада и Востока будут оспаривать право на мировое господство. У них будет сражение в земле четырех демонов, но западный князь Граюг победит своего восточного врага Вьюга, но и сам падет. После этих напастей люди вновь обратятся к Богу и войдут в «рай земной». Самым знаменитым стало предрекание гибели Императорского дома: «Покуда я жив, будет жить и династия». В 1912 году Распутин отговорил императора от вмешательства в Балканскую войну, что отодвинуло начало Первой мировой войны на 2 года. В 1914 году неоднократно высказывался против вступления России в войну, считая, что она принесет крестьянам лишь страдания. В 1915 году, предвидя Февральскую революцию, Распутин требовал улучшения снабжения столицы хлебом. В 1916 году Распутин решительно высказывался в пользу выхода России из войны, заключения мира с Германией, отказа от прав на Польшу и Прибалтику, а также против русско-британского альянса. Примечательно, что в 1916 году по рекомендациям Григория Распутина и Николая Клюева молодой поэт Сергей Есенин, призванный на фронт, получил назначение в Царскосельский военно-санитарный поезд № 143 Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны.
В 1910 году писатель Михаил Новоселов напечатал в «Московских ведомостях» несколько критических статей о Распутине («Духовный гастролер Григорий Распутин» и «Еще нечто о Григории Распутине»). В 1912 году Новоселов выпустил в своем издательстве брошюру «Григорий Распутин и мистическое распутство», обвинявшую Распутина в хлыстовстве и критиковавшую высшую церковную иерархию. Брошюра была запрещена и конфискована в типографии. Газета «Голос Москвы» была оштрафована за публикацию выдержек из нее. После этого в Государственной думе последовал запрос к МВД о законности наказания редакторов «Голоса Москвы» и «Нового Времени». В том же 1912 году знакомый Распутина бывший иеромонах Илиодор начал распространять несколько писем скандального содержания императрицы Александры Федоровны и великих княжен к Распутину. Копии, отпечатанные на гектографе, ходили по Петербургу. Большинство исследователей считает эти письма подделкой. Позднее Илиодор по совету Горького написал пасквильную книгу «Святой Черт» о Распутине, которая была опубликована в 1917 году во время революции. В 1913-14 годах масонским Верховным Советом ВВНР делалась попытка агитационной кампании по поводу роли Распутина при дворе. Несколько позднее Советом была сделана попытка издания направленной против Распутина брошюры, а когда эта попытка не удалась, то Советом были приняты шаги к распространению этой брошюры в размноженном на пишущей машинке виде. В 1914 году созрел антираспутинский заговор, во главе которого встали Николай Николаевич и Родзянко. 29 июня 1914 года на Распутина в селе Покровском было совершено покушение. Его ударила ножом в живот и тяжело ранила Хиония Гусева, приехавшая из Царицына. Распутин показал, что подозревает в организации покушения Илиодора, но не смог представить каких-либо доказательств этого. 3 июля Распутина перевезли на пароходе в Тюмень для лечения. В тюменской больнице Распутин оставался до 17 августа 1914 года. Следствие по делу о покушении продлилось около года. Гусеву в июле 1915 года объявили душевнобольной и освободили от уголовной ответственности, поместив в психиатрическую лечебницу в Томске. Покушение Гусевой попало в международные новости. О состоянии Распутина писали в газетах Европы и США. В российской прессе здоровью Распутина уделялось больше внимания, чем гибели эрцгерцога Франца Фердинанда. Распутин был убит в ночь на 17 декабря 1916 года во дворце Юсуповых на Мойке. Заговорщики: Ф. Ф. Юсупов, В. М. Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович, офицер британской разведки МИ-6 Освальд Рейнер. Сведения об убийстве противоречивы, были запутаны как самими убийцами, так и давлением на следствие российских императорских и британских властей. Юсупов изменял показания несколько раз: в полиции Санкт-Петербурга 18 декабря 1916 года, в ссылке в Крыму в 1917 году, в книге 1927 года, данные под присягой в 1934 и 1965 годах. Первоначально были опубликованы воспоминания Пуришкевича, затем Юсупов вторил его версии. Однако они кардинально расходились с показаниями расследования. Начиная от называния неверного цвета одежды, в которую был одет Распутин по версии убийц, и в которой его обнаружили, и до того, сколько и куда пуль было выпущено. Так, например, судмедэксперты обнаружили три раны, каждая из которых смертельна: в голову, в печень и почку. По мнению британских исследователей, изучавших фотографию, выстрел в лоб сделан из британского револьвера Webley 455. После выстрела в печень человек может прожить не более 20 минут и не способен, как говорили убийцы, через полчаса-час бегать по улице. Также не было выстрела в сердце, о котором единогласно утверждали убийцы. Распутина сначала заманили в подвал, угостив красным вином и пирогом, отравленным цианистым калием. Юсупов ушел наверх и, вернувшись, выстрелил ему в спину, отчего тот упал. Заговорщики ушли на улицу. Вернувшийся за плащом Юсупов проверил тело, неожиданно Распутин очнулся и попытался задушить убийцу. Вбежавшие в этот момент заговорщики начали стрелять в Распутина. Приблизившись, удивились, что он еще жив, и стали избивать его. По словам убийц, отравленный и расстрелянный Распутин пришел в себя, выбрался из подвала и попытался перелезть высокую стену сада, но был пойман убийцами, услышавшими поднявшийся собачий лай. Затем его связали веревками по рукам и ногам, отвезли на автомобиле к заранее выбранному месту недалеко от Каменного острова и сбросили с моста в полынью Невы таким образом, что тело оказалось подо льдом. Однако, по материалам следствия, обнаруженный труп был одет в шубу, не было ни ткани, ни веревок. Расследование убийства Распутина, которым руководил директор Департамента полиции А. Т. Васильев, продвигалось довольно быстро. Уже первые допросы членов семьи и слуг Распутина показали, что в ночь убийства Распутин отправился в гости к князю Юсупову. Городовой Власюк, дежуривший в ночь с 16 на 17 декабря на улице неподалеку от дворца Юсуповых, показал, что ночью слышал несколько выстрелов. При обыске во дворе дома Юсуповых были обнаружены следы крови. Днем 17 декабря прохожим были замечены пятна крови на парапете Петровского моста. После исследования водолазами Невы в этом месте было обнаружено тело Распутина. Судебно-медицинскую экспертизу поручили известному профессору Военно-Медицинской Академии Д. П. Косоротову. Оригинал протокола вскрытия не сохранился, о причинах смерти можно говорить лишь предположительно. «При вскрытии найдены весьма многочисленные повреждения, из которых многие были причинены уже посмертно. Вся правая сторона головы была раздроблена, сплющена вследствие ушиба трупа при падении с моста. Смерть последовала от обильного кровотечения вследствие огнестрельной раны в живот. Выстрел произведен был, по моему заключению, почти в упор, слева направо, через желудок и печень с раздроблением этой последней в правой половине. Кровотечение было весьма обильное. На трупе имелась также огнестрельная рана в спину, в области позвоночника, с раздроблением правой почки, и еще рана в упор, в лоб, вероятно, уже умиравшему или умершему. Грудные органы были целы и исследовались поверхностно, но никаких следов смерти от утопления не было. Легкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости. В воду Распутин был брошен уже мертвым». Заключение судмедэксперта профессора Д.Н. Косоротова. Яд в желудке Распутина не был обнаружен. Существуют объяснения, что цианид в пирожных был нейтрализован сахаром или высокой температурой при приготовлении в печи. С другой стороны доктор Станислав Лазоверт, который должен был отравить пирожные, сообщил в письме на имя князя Юсупова, что вместо яда положил безвредное вещество. В определении причастности О. Рейнера есть ряд нюансов. В то время в Петербурге служили два офицера британской разведки МИ-6, которые могли совершить убийство: друг Юсупова по университетскому колледжу Освальд Рейнер и родившийся в Юсуповском дворце капитан Стивен Аллей. Подозревали первого, и царь Николай Второй прямо упоминал, что убийца-друг Юсупова по колледжу. В 1919 году Рейнер был награжден орденом Британской империи, он уничтожил свои бумаги перед смертью в 1961 году. В журнале шофера Комптона имеются записи, что он за неделю до убийства привозил Освальда к Юсупову, и последний раз-в день убийства. Также Комптон прямо намекал на Рейнера, сообщая, что убийца является адвокатом и родился в одном городе с ним. Имеется письмо Аллея, написанное Скэйлу 7 января 1917 года, через восемь дней после убийства: «Хотя не все пошло по плану, наша цель была достигнута. Рейнер заметает следы и несомненно свяжется с вами». Следствие длилось два с половиной месяца до отречения императора Николая Второго 2 марта 1917. В этот день министром юстиции во Временном правительстве стал Керенский. 4 марта 1917 года он приказал спешно прекратить следствие, при этом следователь А. Т. Васильев был арестован и переправлен в Петропавловскую крепость, где допрашивался Чрезвычайной следственной комиссией до сентября, а позже эмигрировал.
В 2004 году BBC показала документальный фильм «Кто убил Распутина?», привлекший новое внимание к расследованию убийства. Согласно показанной в фильме версии, «слава» и замысел данного убийства принадлежит Великобритании, российские заговорщики были лишь исполнителями, контрольный выстрел в лоб произведен из револьвера британских офицеров Webley 455. По мнению британских исследователей, Распутин был убит при активном участии британской разведслужбы МИ-6, убийцы запутывали следствие, чтобы скрыть британский след. Мотивом заговора предполагались опасения Великобритании по поводу влияния Распутина на российскую императрицу и заключения сепаратного мира с Германией. В конце августа 1915 года было официально объявлено, что великий князь Николай Николаевич отстранен от должности верховного главнокомандующего, обязанности которого возложил на себя Император Николай Второй. А. А. Брусилов в своих воспоминаниях писал, что впечатление в войсках от этой замены было самое негативное и «никому в голову не приходило, что царь возьмет на себя при данной тяжелой обстановке на фронте обязанности верховного главнокомандующего. Было общеизвестно, что Николай Второй в военном деле решительно ничего не понимал, и что взятое им на себя звание будет только номинальным». Феликс Юсупов в своих воспоминаниях утверждал, что император принял командование армией под давлением Распутина. Российское общество встретило известие враждебно, так как росло понимание распутинской вседозволенности. С отъездом государя в Ставку, пользуясь безграничным расположением императрицы Александры Федоровны, Распутин стал регулярно бывать в Царском Селе. Советы и мнения его приобретали силу закона. Без ведома Распутина не принимали ни одно военное решение. «Царица доверяла ему слепо, и он сплеча решал насущные, а порой и секретные государственные вопросы». Феликса Юсупова поразили события, связанные с его отцом-Феликсом Феликсовичем Юсуповым. В своих воспоминаниях Феликс писал, что накануне войны администрации российских городов, крупные предприятия, в том числе Москвы, управлялись немцами: «немецкая наглость не знала границ. Немецкие фамилии носили и в армии, и при дворе». Большинство министров, получивших министерский портфель от Распутина, были германофилы. В 1915 году отец Феликса получил от царя назначение на пост московского генерал-губернатора. Однако бороться с немецким окружением Феликсу Феликсовичу Юсупову было не под силу: «правили бал предатели и шпионы». Приказы и распоряжения московского генерал-губернатора не выполнялись. Возмущенный положением дел, Феликс Феликсович поехал в Ставку. Он изложил обстановку в Москве-никто до сих пор не осмелился открыто сказать правду государю. Однако прогерманская партия, окружившая государя, была слишком сильна: вернувшись в Москву, отец узнал, что снят с должности генерал-губернатора. Члены императорской фамилии пытались объяснить государю, как опасно влияние Распутина для династии, а также для России в целом. Ответ был один: «Все-клевета. На святых всегда клевещут». Вдовствующая императрица Мария Федоровна писала сыну, умоляя удалить Распутина и запретить царице вмешиваться в государственные дела. Николай поведал об этом царице. Александра Федоровна прекратила отношения с людьми, «давившими» на государя. Елизавета Федоровна, также почти не бывая в Царском, приехала переговорить с сестрой. Однако все доводы были отвергнуты. По мнению Феликса Юсупова германский Генеральный штаб непрерывно засылал в окружение Распутина шпионов. Феликс Юсупов утверждал, что «царь слабел от наркотических зелий, которыми ежедневно опаивали его по наущенью Распутина». Распутин получил фактически неограниченную власть: «назначал и увольнял министров и генералов, помыкал епископами и архиепископами». Надежд «открыть глаза» Александре Федоровне и государю не осталось. «Не сговариваясь, каждый в одиночку (Феликс Юсупов и великий князь Дмитрий Павлович), пришли к единому заключению: Распутина необходимо убрать, пусть даже ценой убийства». Феликс надеялся для осуществления своего плана найти «людей решительных, готовых действовать». Сложился узкий круг лиц, готовых к решительным действиям: поручик Сухотин, великий князь Дмитрий Павлович, Пуришкевич и доктор Лазоверт. Обсудив ситуацию, заговорщики решили, что «яд-вернейшее средство скрыть факт убийства». Местом убийства выбрали дом Юсупова на Мойке. «Распутина я собирался принять в полуподвальных апартаментах, которые для того отделывал. Аркады разделили подвальную залу на две части. В большей была устроена столовая. В меньшей винтовая лесенка, о которой писал уже, уводила в квартиру мою в бельэтаж. На полпути имелся выход на двор. В столовую с низким сводчатым потолком свет проникал в два мелких оконца на уровне тротуара, выходивших на набережную. Стены и пол в помещении сложены были из серого камня. Чтобы не вызвать у Распутина подозрений видом голого погреба, пришлось украсить комнату и придать ей жилой облик. Феликс велел дворецкому Григорию Бужинскому и камердинеру Ивану к одиннадцати часам вечера приготовить чай на шесть персон, купить пирожных, печенья, принести вина из погреба. Феликс провел всех соучастников в столовую и некоторое время прибывшие молча осматривали место будущего убийства. Феликс достал шкатулку с цианистым калием и положил ее на стол рядом с пирожными. Доктор Лазоверт надел резиновые перчатки, взял из нее несколько кристалликов яда, истер в порошок. Затем снял верхушки пирожных, посыпал начинку порошком в количестве, способном, по его словам, убить слона. В комнате царило молчанье. Мы взволнованно следили за его действиями. Осталось положить яд в бокалы. Решили класть в последний момент, чтобы отрава не улетучилась. С целью поддержать в Распутине приятное расположение духа и не дать ему ничего заподозрить, убийцы решили придать всему вид оконченного ужина: стулья отодвинули, в чашки налили чай. Договорились, что Дмитрий, Сухотин и Пуришкевич поднимутся в бельэтаж и заведут граммофон, выбрав музыку повеселей. Лазоверт, переодетый в шофера, завел мотор. Феликс надел шубу и надвинул на глаза меховую шапку, так как необходимо было скрытно доставить Распутина в дом на Мойке. Феликс согласовал данные действия, объяснив Распутину, что не хочет «афишировать» отношения с ним. К Распутину приехали за полночь. Он ожидал Феликса: «надел шелковую рубашку, расшитую васильками. Опоясался малиновым шнурком. Черные бархатные шаровары и сапоги были с иголочки. Волосы прилизаны, борода расчесана с необычайной тщательностью». Приехав в дом на Мойке, Распутин услышал американскую музыку и голоса. Феликс объяснил, что это гости жены, которые скоро уйдут. Феликс пригласил гостя пройти в столовую. «Спустились. Не успев войти, Распутин скинул шубу и с любопытством стал озираться. Особенно привлек его поставец с ящичками. Он забавлялся как дитя, открывал и закрывал дверцы, рассматривал внутри и снаружи». Феликс в последний раз попытался уговорить Распутина уехать из Петербурга, но получил отказ. Наконец, переговорив «свои любимые разговоры», Распутин попросил чаю. Феликс налил ему чашку и предложил эклеры с цианистым калием. Я смотрел с ужасом. Яд должен был подействовать тут же, но, к изумлению моему, Распутин продолжал разговаривать, как ни в чем не бывало. Тогда Феликс предложил Распутину отравленное вино. Я стоял возле него и следил за каждым его движением, ожидая, что он вот-вот рухнет. Но он пил, чмокал, смаковал вино, как настоящий знаток. Ничто не изменилось в его лице. Под предлогом проводить, Юсупов поднялся к «гостям жены». Феликс взял у Дмитрия револьвер и спустился в подвал-прицелился в сердце и спустил курок. Сухотин переоделся «старцем», надев его шубу и шапку. Следуя разработанному плану, с учетом наличия слежки, Дмитрий, Сухотин и Лазоверт должны были отвезти «старца» в открытом автомобиле Пуришкевича обратно к нему домой. Затем, в закрытом автомобиле Дмитрия вернуться на Мойку, забрать труп и доставить к Петровскому мосту. Однако случилось неожиданное: резким движеньем «убитый» Распутин вскочил на ноги. Выглядел он жутко. Рот его был в пене. Он закричал дурным голосом, взмахнул руками и бросился на меня. Пальцы его впивались мне в плечи, норовили дотянуться до горла. Глаза вылезли из орбит, изо рта потекла кровь. Распутин тихо и хрипло повторял мое имя. На зов Юсупова прибежал Пуришкевич. Распутин «хрипя и рыча» быстро переместился к потайному выходу во двор. Пуришкевич кинулся вдогонку. Распутин бежал к средним воротам двора, которые были не заперты. «Раздался выстрел. Распутин качнулся и упал в снег». Пуришкевич подбежал, постоял несколько мгновений у тела, убедился, что на этот раз все кончено, и быстро пошел к дому. Дмитрий, Сухотин и Лазоверт в закрытом автомобиле заехали за трупом. Завернули труп в холстину, погрузили в автомобиль и уехали к Петровскому мосту, где и скинули тело в реку».
Вечером 1 января 1917 года стало известно, что тело Распутина было обнаружено в Малой Невке в ледяной проруби под Петровским мостом. Тело было доставлено в Чесменскую богадельню в пяти верстах от Петербурга. Императрица Александра Федоровна потребовала немедленного расстрела убийц Распутина. Великая княгиня Мария Павловна, приехав из Пскова, где размещался штаб Северного фронта, рассказала, с каким неистовым восторгом была встречена войсками весть об убийстве Распутина. «Никто не сомневался, что теперь-то государь найдет себе людей честных и преданных». Однако, по словам Юсупова: «Распутинский яд долгие годы отравлял высшие сферы государства и опустошил самые честные, самые горячие души. В итоге кто-то не хотел принимать решения, а кто-то считал, что их и принимать-то незачем». В конце марта 1917 года Михаил Родзянко, адмирал Колчак и князь Николай Михайлович предлагали Феликсу стать императором. Согласно опубликованным воспоминаниям Великого князя Александра Михайловича, 17 декабря 1916 года в Киеве адъютант с воодушевлением и радостью сообщил Александру Михайловичу, что Распутин был убит в доме князя Юсупова, лично Феликсом, а его соучастником стал Великий Князь Дмитрий Павлович. Александр Михайлович первым сообщил вдовствующей Императрице (Марии Федоровне) об убийстве Распутина. Однако, «мысль о том, что муж ее внучки и ее племянник обагрили руки кровью, причиняла ей большие страдания. Как Императрица она сочувствовала, но как христианка она не могла не быть против пролития крови, как бы ни были доблестны побуждения виновников». Было решено добиться у Николая Второго согласия на приезд в Петербург. Члены Императорской семьи просили Александра Михайловича заступиться за Дмитрия и Феликса пред императором. На встрече Николай обнял князя, так как хорошо знал Александра Михайловича. Александр Михайлович произнес защитительную речь. Он просил Государя не смотреть на Феликса и Дмитрия Павловича, как на обыкновенных убийц, а как на патриотов. Государь помолчав сказал: «Ты очень хорошо говоришь, но ведь ты согласишься с тем, что никто-будь он Великий Князь или же простой мужик-не имеет права убивать». Император дал обещание быть милостивым в выборе наказаний для двух виновных. Дмитрия Павловича сослали на Персидский фронт в распоряжение генерала Баратова, а Феликсу было предписано выехать в свое имение Ракитное под Курском. Распутина отпевал хорошо с ним знакомый епископ Исидор (Колоколов). В своих мемуарах А. И. Спиридович вспоминает, что заупокойную обедню Исидор не имел права делать. После ходили слухи, что митрополит Питирим, к которому обратились об отпевании, отклонил эту просьбу. Также в те дни была запущена легенда, упоминаемая в отчетах английского посольства, что при вскрытии и отпевании якобы присутствовала жена Николая Второго. Убитого сначала хотели похоронить на его родине, в селе Покровском. Но из-за опасности возможных волнений в связи с отправкой тела, его предали земле в Александровском парке Царского Села на территории строившегося Анной Вырубовой храма Серафима Саровского. После Февральской революции захоронение Распутина было найдено, и Керенский приказал Корнилову организовать уничтожение тела. Несколько дней гроб с останками простоял в специальном вагоне, а затем труп Распутина был сожжен ночью 11 марта в топке парового котла Политехнического института. Был составлен официальный акт о сожжении трупа Распутина. Через три месяца после смерти Распутина его могила была осквернена. На месте сожжения были начертаны две надписи, одна из которых на немецком языке: «Hier ist der Hund begraben» («Здесь погребена собака») и далее «Тут сожжен труп Распутина Григория в ночь с 10 на 11-е марта 1917 года». Дочь Распутина Матрена после революции эмигрировала во Францию, а впоследствии переехала в США. В 1920-м году был национализирован дом и все крестьянское хозяйство Дмитрия Григорьевича. В 1922 году его вдова Прасковья Федоровна, сын Дмитрий и дочь Варвара были лишены избирательных прав как «злостные элементы». В 1930-е годы все трое были арестованы органами НКВД, и след их затерялся в спецпоселениях тюменского Севера.
В 1914 году Распутин поселился в квартире на Гороховой улице, дом 64 в Петербурге. По Петербургу про эту квартиру довольно быстро стали распространяться различные мрачные слухи, например, что Распутин превратил ее в притон. Одни говорили, что Распутин содержит там постоянный «гарем», другие-собирает от случая к случаю. Существовал слух, что квартира на Гороховой используется для колдовства. «Однажды тетя Гартман (мамина сестра) спросила меня-не хочу ли я увидеть Распутина поближе. Получив адрес на Пушкинскую улицу, в назначенный день и час я явилась в квартиру Марии Александровны Никитиной, тетиной приятельницы. Войдя в маленькую столовую, я застала уже всех в сборе. За овальным столом, сервированным для чая, сидело человек 6-7 молодых интересных дам. Двух из них я знала в лицо: встречались в залах Зимнего Дворца, где был организован Александрой Федоровной пошив белья раненым. Все они были одного круга и вполголоса оживленно беседовали между собой. Сделав по-английски общий поклон, я села рядом с хозяйкой у самовара и беседовала с ней. Вдруг пронесся как бы общий вздох. Ах! Я подняла глаза и увидела в дверях, расположенных в противоположной стороне, откуда я входила, могучую фигуру-первое впечатление-цыгана. Высокую мощную фигуру облегала белая русская рубашка с вышивкой по вороту и застежке, крученый пояс с кистями, черные брюки навыпуск и русские сапоги. Но ничего русского не было в нем. Черные густые волосы, большая черная борода, смуглое лицо с хищными ноздрями носа и какой-то иронически-издевательской улыбкой на губах-лицо, безусловно, эффектное, но чем-то неприятное. Первое, что привлекало внимание-глаза: черные, раскаленные, они жгли, пронизывая насквозь, и его взгляд на тебя ощущался просто физически, нельзя было оставаться спокойной. Мне кажется, он действительно обладал гипнотической силой, подчиняющей себе, когда он этого хотел. Здесь все ему были знакомы, наперебой старались угодить, привлечь внимание. Он развязно сел за стол, обращался к каждой по имени и на «ты», говорил броско, иногда пошло и грубо, подзывал к себе, сажал на колени, ощупывал, поглаживал, похлопывал по мягким местам и все «осчастливленные» млели от удовольствия! Смотреть на это было противно и обидно за женщин, унижающихся, потерявших и свое женское достоинство и фамильную честь. Я чувствовала, как кровь приливает к лицу, мне хотелось закричать, стукнуть кулаком, что-то сделать. Сидела я почти напротив «высокого гостя», он прекрасно чувствовал мое состояние и, издевательски посмеиваясь, каждый раз после очередного выпада упорно вонзал в меня глаза. Я была новым, неизвестным ему объектом. Нахально обращаясь к кому-то из присутствующих, он произнес: «Ты видишь? Кто рубашку-то вышивал? Сашка!» (подразумевается государыня Александра Федоровна). Ни один порядочный мужчина никогда не выдал бы тайны женского чувства. У меня от напряжения в глазах темнело, а распутинский взгляд нестерпимо сверлил и сверлил. Я отодвинулась ближе к хозяйке, стараясь укрыться за самоваром. Мария Александровна с тревогой посмотрела на меня. «Машенька»-раздался голос-«хочешь вареньица? Поди ко мне». Машенька торопливо вскакивает и спешит к месту призыва. Распутин закидывает ногу за ногу, берет ложку варенья и опрокидывает ее на носок сапога. «Лижи»-повелительно звучит голос, та становится на колени и, наклонив голову, слизывает варенье. Больше я не выдержала. Сжав руку хозяйки, вскочила, выбежала в прихожую. Не помню, как надела шляпу, как бежала по Невскому проспекту. Пришла в себя у Адмиралтейства, домой мне надо было на Петроградскую сторону. Полночи проревела и просила никогда не расспрашивать меня, что я видела и сама ни с мамой, ни с тетей не вспоминала об этом часе, не видалась и с Марией Александровной Никитиной. С тех пор я не могла спокойно слышать имени Распутина и потеряла всякое уважение к нашим «светским» дамам. Как-то, будучи в гостях у Де-Лазари, я подошла на телефонный звонок и услышала голос этого негодяя. Но сразу же сказала, что знаю, кто говорит, а потому разговаривать не желаю».
Временное правительство вело специальное расследование по делу Распутина. Согласно материалам расследования В. М. Руднева, командированного по распоряжению Керенского в «Чрезвычайную следственную комиссию по расследованию злоупотреблений бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц» и бывшего тогда товарищем прокурора Екатеринославского окружного суда, выяснилось, что амурные похождения Распутина не выходят из рамок ночных оргий с девицами легкого поведения и шансонетными певицами, а также иногда и с некоторыми из его просительниц. Что же касается близости к дамам высшего общества, то в этом отношении никаких положительных материалов наблюдения и следствием добыто не было. Вообще, Распутин по природе был человек широкого размаха. Двери его дома были всегда открыты. Там всегда толпилась самая разнообразная публика, кормясь за его счет. В целях создания вокруг себя ореола благотворителя по слову Евангелия: «рука дающего не оскудеет», Распутин, постоянно получая деньги от просителей за удовлетворение их ходатайств, широко раздавал эти деньги нуждающимся и вообще лицам бедных классов, к нему обращавшимся тоже с какими-либо просьбами, даже и не материального характера. Дочь Матрена в своей книге «Распутин. Почему?» написала «что при всей пропитанности жизнью отец никогда не злоупотреблял своей силой и возможностью влиять на женщин в плотском смысле. Однако надо понимать, что эта часть отношений представляла особый интерес для недоброжелателей отца. Замечу, что они получали некоторую реальную пищу для своих россказней. «Затем он подходил к телефону и вызывал всевозможных дам. Я должен был делать «хорошую мину при плохой игре», потому что все эти дамы были чрезвычайно сомнительного свойства». Французский филолог-славист Пьер Паскаль в своих воспоминаниях писал, что Александр Протопопов отрицал влияние Распутина на карьеру министра. Однако Протопопов рассказал об акте педерастии, в котором участвовали митрополит Питирим, князь Андроников и Распутин. Михаил Таубе, бывший в 1911-15 годах товарищем министра народного просвещения, в своих воспоминаниях приводит следующий эпизод. Однажды в министерство явился человек с письмом от Распутина и просьбой назначить его инспектором народных училищ в его родную губернию. Министр приказал спустить этого просителя с лестницы. По мнению Таубе, этот случай доказывал, как преувеличены были все слухи и сплетни о закулисном влиянии Распутина. По воспоминаниям придворных, Распутин не был близок к царской семье и вообще редко бывал в царском дворце. Так, по воспоминаниям дворцового коменданта Владимира Воейкова, начальник дворцовой полиции полковник Герарди на вопрос, насколько часты бывают посещения Распутиным дворца, ответил: «один раз в месяц, а иногда в два месяца раз». В воспоминаниях фрейлины Анны Вырубовой говорится, что Распутин бывал в царском дворце не чаще 2-3 раз в год, а царь принимал его еще реже. Другая фрейлина, София Буксгевден, вспоминала: «Я жила в Александровском Дворце с 1913 по 1917 год, причем моя комната была связана коридором с покоями Императорских детей. Я никогда не видела Распутина в течение всего этого времени, хотя я постоянно находилась в компании Великих княжон. Месье Жильяр, который тоже там жил несколько лет, также никогда его не видел». Жильяр за все время, проведенное им при дворе, вспоминает единственную встречу с Распутиным: «Однажды, собираясь выходить, я встретился с ним в передней. Я успел рассмотреть его, пока он снимал шубу. Это был человек высокого роста, с изможденным лицом, с очень острым взглядом серо-синих глаз из-под всклокоченных бровей. У него были длинные волосы и большая мужицкая борода». Сам Николай Второй в 1911 году говорил В. Н. Коковцову о Распутине, что: «лично почти не знает «этого мужичка» и видел его мельком, кажется, не более двух-трех раз, и притом на очень больших расстояниях времени. Из воспоминаний директора Департамента полиции А. Т. Васильева (он служил в «охранке» Петербурга с 1906 года и возглавлял полицию в 1916-17 годах, позже он вел следствие по делу об убийстве Распутина): «Множество раз я имел возможность встречаться с Распутиным и беседовать с ним на разные темы. Ум и природная смекалка давали ему возможность трезво и проницательно судить о человеке, только раз им встреченном. Это тоже было известно царице, поэтому она иногда спрашивала его мнение о том или ином кандидате на высокий пост в правительстве. Но от таких безобидных вопросов до назначения министров Распутиным-очень большой шаг, и этот шаг ни царь, ни царица, несомненно, никогда не делали. И тем не менее люди полагали, что все зависит от клочка бумаги с несколькими словами, написанными рукой Распутина. Я никогда в это не верил, и хотя иногда расследовал эти слухи, но никогда не находил убедительных доказательств их правдивости. Случаи, о которых я рассказываю, не являются, как может кто-то подумать, моими сентиментальными выдумками. О них свидетельствуют донесения агентов, годами работавших в качестве слуг в доме Распутина и, следовательно, знавших его повседневную жизнь в мельчайших деталях. Распутин не лез в первые ряды политической арены, его вытолкнули туда прочие люди, стремящиеся потрясти основание российского трона и империи. Эти предвестники революции стремились сделать из Распутина пугало, чтобы осуществить свои планы. Поэтому они распускали самые нелепые слухи, которые создавали впечатление, что только при посредничестве сибирского мужика можно достичь высокого положения и влияния». А. Я. Аврех считал, что в 1915 году царица и Распутин, благословив отъезд Николая Второго в Ставку в качестве верховного командующего, совершили что-то вроде «государственного переворота» и присвоили себе значительную часть власти: в качестве примера А. Я. Аврех приводит их вмешательство в дела юго-западного фронта во время наступления, организованного А. А. Брусиловым. А. Я. Аврех полагал, что царица значительно влияла на царя, а на царицу-Распутин. А. Н. Боханов, напротив, считает, что вся «распутиниада»-плод политических манипуляций, «черный пиар». Однако, как говорит Боханов, хорошо известно, что информационный прессинг срабатывает лишь тогда, когда не только имеются намерения и возможности у неких групп утвердить в общественном сознании желательный стереотип, но и само общество подготовлено к его принятию и усвоению. Поэтому только сказать, как это порой делается, что растиражированные рассказы о Распутине-сплошная ложь, даже если это и действительно так, значит не прояснить сути: почему же измышления о нем принимались на веру? Этот базовый вопрос остается без ответа до сих пор.
В то же время образ Распутина широко использовался в революционной и немецкой пропаганде. В последние годы царствования Николая Второго в петербургском свете ходило множество слухов о Распутине и его влиянии на власть. Говорилось, что он сам абсолютно подчинил себе царя и царицу и правит страной, то ли Александра Федоровна при помощи Распутина захватила власть, то ли страной правит «триумвират» из Распутина, Анны Вырубовой и царицы. Помещение в печать сообщений о Распутине могло быть ограничено лишь частично. По закону, статьи об императорской фамилии подлежали предварительной цензуре начальником канцелярии министерства двора. Запрещены были любые статьи, в которых имя Распутина упоминалось в сочетании с именами членов царской фамилии, но статьи, где фигурировал только один Распутин, запретить было невозможно. 1 ноября 1916 года на заседании Государственной Думы П. Н. Милюков выступил с речью, критической по отношению к правительству и «придворной партии», в которой упоминалось и имя Распутина. Приводимые им сведения о Распутине Милюков взял из статей в немецких газетах, относительно которых он сам же признал, что некоторые из сообщаемых там сведений ошибочны. 19 ноября 1916 В. М. Пуришкевич выступил на заседании Думы с речью, в которой придавалось большое значение Распутину. Образ Распутина использовала и немецкая пропаганда. В марте 1916 года германские цеппелины разбрасывали над русскими окопами карикатуру, изображавшую Вильгельма, опиравшегося на германский народ, и Николая Романова, опиравшегося на половой орган Распутина. По воспоминаниям А. А. Головина, во время Первой мировой войны слухи о том, что императрица является любовницей Распутина, распространялись среди офицеров русской армии сотрудниками оппозиционного Земско-городского союза. После свержения Николая Второго председатель Земгора князь Львов стал председателем Временного Правительства. После свержения Николая Второго Временное правительство организовало чрезвычайную следственную комиссию, которая должна была искать преступления царских чиновников и в том числе расследовала деятельность Распутина. Комиссия произвела 88 опросов и допросила 59 лиц, готовила «стенографические отчеты», главным редактором которых был поэт А. А. Блок, опубликовавший свои наблюдения и записи в виде книжки под названием «Последние дни Императорской власти». Комиссия не закончила свою работу. Часть протоколов допросов высших чиновников были опубликованы в СССР к 1927 году.Председатель Совета министров России в 1911-14 годах Владимир Коковцов c удивлением писал в воспоминаниях: «Как это ни странно, вопрос о Распутине невольно сделался центральным вопросом ближайшего будущего и не сходил со сцены почти за все время моего председательства в Совете министров, доведя меня до отставки с небольшим через два года. По-моему, Распутин типичный сибирский варнак, бродяга, умный и выдрессировавший себя на известный лад простеца и юродивого и играющий свою роль по заученному рецепту. По внешности ему не доставало только арестантского армяка и бубнового туза на спине. По замашкам-это человек, способный на все. В свое кривляние он, конечно, не верит, но выработал себе твердо заученные приемы, которыми обманывает как тех, кто искренно верит всему его чудачеству, так и тех, кто надувает самого своим преклонением перед ним, имея на самом деле в виду только достигнуть через него тех выгод, которые не даются иным путем». Секретарь Распутина Арон Симанович в своей книге пишет: «Каким представляли себе Распутина современники? Как пьяного, грязного мужика, который проник в царскую семью, назначал и увольнял министров, епископов и генералов и целое десятилетие был героем петербургской скандальной хроники. К тому же еще дикие оргии в «Вилле Родэ», похотливые танцы среди аристократических поклонниц, высокопоставленных приспешников и пьяных цыган, а одновременно непонятная власть над царем и его семьей, гипнотическая сила и вера в свое особое назначение. Это было все. Врач, лейб-медик семьи Николая Второго Евгений Боткин: «Если бы не было Распутина, то противники царской семьи и подготовители революции создали бы его своими разговорами из Вырубовой, не будь Вырубовой, из меня, из кого хочешь».
Религиозное почитание Григория Распутина началось примерно с 1990 года и пошло из так называемого Богородичного центра (на протяжении последующих лет менявшего свое название). Некоторые крайне радикально-монархические православные круги также, еще с 1990-х годов высказывали мысли о канонизации Распутина как святого мученика. Известными сторонниками этих идей были: редактор православной газеты «Благовест» Антон Жоголев, писатель православно-патриотического, исторического жанра Олег Платонов, певица Жанна Бичевская, главный редактор газеты «Русь Православная» Душенов Константин, «Церковь Иоанна Богослова». Идеи были отвергнуты Синодальной комиссией Русской Православной Церкви по канонизации святых и подвергнуты критике патриархом Алексием Вторым: «Нет никаких оснований ставить вопрос о канонизации Григория Распутина, сомнительная нравственность и неразборчивость которого бросали тень на Августейшую фамилию будущих царственных страстотерпцев царя Николая Второго и его семейство»…
Съемки фильма заняли два месяца. Картина получила «Золотой глобус» за лучшего актера (Алан Рикман) и актера второго плана (Йан Маккеллен), а номинировалась за лучшую актрису второго плана (Грета Скакки). Также фильм удостоился телевизионной премии «Эмми» за лучшую операторскую работу, актера (Рикман) и аткрису второго плана (Скакки), а номинировался за лучшие костюмы, художественное оформление и актера второго плана (Маккеллен). Картина снималась только для телевидения.