Если вы считаете сайт интересным, можете отблагодарить автора за его создание и поддержку на протяжении 8 лет.

 


«ЛЮБИМЕЦ НЬЮ-ЙОРКА»
(The Toast of New York)

США, 1937, 107 мин., ч/б, «RKO Radio Pictures»
Режиссеры Роуленд В. Ли и Александр Хэлл, сценаристы Джон Твист, Дадли Николс и Джоэл Сэйр
В ролях Эдвард Арнольд, Кэри Грант, Франсис Фармер, Тельма Лидс, Дональд Мик, Джордж Ирвинг, Расселл Хикс

В день начала гражданской войны, Джим Фиск, странствующий коробейник, и его партнеры-аферисты разрабатывают схему, по которой можно дешево купить хлопок на Юге, провезти контрабандой на Север и продать по высокой цене на заводы Новой Англии. Таким образом начинается карьера одного из легендарных финансовых спекулянтов девятнадцатого столетия…
Джеймс Фиск-младший (1835-1872) был американским биржевым маклером и руководителем корпорации, которого называли одним из «баронов-разбойников» позолоченного века. Хотя Фиском восхищался рабочий класс Нью-Йорка и железная дорога Эри, он прославился своей ролью в «черной пятнице» в 1869 году, когда он и его партнер Джей Гулд подружились с ничего не подозревающим президентом Улиссом С. Грантом в попытке использовать доброе имя президента в схеме по захвату рынка золота в Нью-Йорке. Несколько лет спустя Фиск был убит рассерженным деловым партнером. Фиск родился в деревушке Паунал, штат Вермонт, в округе Беннингтон в 1835 году. После непродолжительного обучения в школе он сбежал в 1850 году и присоединился к Мамонтовому цирку и зверинцу Ван Амберга. Позже он стал официантом в отеле и, наконец, перенял дело своего отца, торговца. Он применил то, чему научился в цирке, в торговле и расширил бизнес своего отца. Затем он стал продавцом в Jordan Marsh, бостонской фирме по производству галантерейных товаров. Потерпев неудачу в качестве продавца, он был отправлен в Вашингтон, округ Колумбия, в 1861 году, чтобы продавать текстиль правительству. Благодаря своей проницательной работе с армейскими контрактами во время Гражданской войны и, по некоторым сведениям, контрабанде хлопка через линии врага, в которой он заручился помощью своего отца, он накопил значительное состояние, которое вскоре потерял в спекуляциях. В конце войны он сколотил состояние, узнав об окончании осады Петербурга, которая гарантировала поражение Конфедерации, и отправив агента на скоростном катере в Лондон, чтобы продать как можно больше облигаций Конфедерации до того, как эта новость пришла. В 1864 году Фиск стал биржевым маклером в Нью-Йорке и был нанят Дэниелом Дрю в качестве покупателя. Он помог Дрю в войне Эри против Корнелиуса Вандербильта за контроль над железной дорогой Эри. Это привело к тому, что Фиск и Джей Гулд стали членами директората Эри, а впоследствии в результате хорошо спланированного рейда Фиск и Гулд получили контроль над железной дорогой. Связь с Гулдом продолжалась до самой смерти Фиска. Фиск и Гулд довели финансовое пиратство до крайности: их программа включала открытый союз с нью-йоркским политиком Боссом Твидом, массовый подкуп законодательных органов и покупку судей. Их попытка загнать рынок золота в угол завершилась судьбоносной «черной пятницей» 24 сентября 1869 года. Хотя многие инвесторы разорились, Фиск и Гулд избежали значительного финансового ущерба. Фиск женился на Люси Мур в 1854 году, когда ему было 19, а ей 15 лет. Люси была сиротой, ее воспитывал дядя из Спрингфилда, штат Массачусетс. Она терпела многочисленные внебрачные связи Фиска, возможно, потому, что была счастлива, живя со своей любовью, Фанни Харрод, в Бостоне. Несмотря на это, они оставались близкими, Фиск навещал ее каждые несколько недель и проводил с ней лето и каникулы при каждой возможности. В Нью-Йорке у Фиска были отношения с Джози Мэнсфилд. По викторианским стандартам женской привлекательности Мэнсфилд считалась сладострастной красавицей. Фиск поселил Мэнсфилд в квартире, расположенной в нескольких шагах от штаб-квартиры Erie Railroad на Западной 23-й улице, и построила крытый переход, соединяющий задние двери штаб-квартиры и ее многоквартирного дома. Отношения Фиска с Мэнсфилд возмутили нью-йоркское общество. В конце концов, Мэнсфилд влюбилась в делового партнера Фиска Эдварда Стайлза Стоукса, человека, известного своей красивой внешностью. Стоукс бросил жену и семью, а Мэнсфилд ушла от Фиска. В поисках денег Мэнсфилд и Стоукс пытались вымогать деньги у Фиска, угрожая публикацией писем, написанных Фиском Мэнсфилд, которые якобы доказывают юридические правонарушения Фиска. Последовала юридическая битва и борьба с общественностью, но Фиск отказался что-либо платить Мэнсфилд. Все больше разочаровываясь и заигрывая с банкротством, Стоукс столкнулся с Фиском в Нью-Йорке 6 января 1872 года в отеле Grand Central и дважды выстрелил ему в руку и живот. Относительно молодой человек 36 лет, Фиск умер от раны в живот на следующее утро после того, как сделал предсмертное заявление, в котором Стоукс был назван убийцей. Стоукс сослался на самооборону, используя совершенно несоответствующий набор смягчающих обстоятельств. Он утверждал, что в момент совершения акта страдал от эмоционального потрясения. Те, кто лечил его смертельную рану, обвинили в смерти Фиска врачебную ошибку. Впоследствии Стокса трижды судили за убийство Фиска. Первый судебный процесс, на котором ему было предъявлено обвинение в убийстве первой степени, закончился несостоятельностью присяжных, а также слухами о подкупе присяжных. Второй судебный процесс признал его виновным в убийстве первой степени, и он был приговорен к смертной казни, приговор был отменен по апелляции. Третий судебный процесс завершился осуждением за непредумышленное убийство, и Стоукс отбыл четыре года из шестилетнего тюремного заключения в тюрьме Синг-Синг. Тело Фиска было выложено для всеобщего обозрения в Большом оперном театре, которым он владел. Около двадцати тысяч человек пришли засвидетельствовать свое почтение, и в пять раз больше людей ждали на улицах, чтобы получить вход. Печально известные письма, которые Фиск написал Мэнсфилд, насчитывающие тридцать девять штук, были опубликованы в New York Herald через неделю после его смерти. Для тех, кто надеялся прочитать откровения, подробно описывающие коррумпированную деловую практику Фиска, письма стали жалким разочарованием, поскольку представляли собой не более чем банальное общение между мужчиной и женщиной, которую он любил. Фиск похоронен на кладбище Проспект-Хилл в Брэттлборо, штат Вермонт. Фиск подвергался критике со стороны высшего общества за его аморальные и эксцентричные поступки, а также со стороны многих ученых мужей того времени за его деловые отношения. Но его любили и оплакивали рабочие Нью-Йорка и железной дороги Эри. Он был известен как «полковник» за то, что был номинальным командиром 9-го Нью-Йоркского пехотного полка Национальной гвардии, хотя его единственным опытом боевых действий с этим подразделением была бесславная роль в оранжевом бунте 12 июля 1871 года. Он может быть источником вдохновения для персонажа «Большой Джим» в песне Боба Дилана «Лили, Розмари и Червовый валет». В фильме Фиби Этвуд Тейлор «Фигура вдали» женщина говорит, что «Джим Фиск был застрелен из револьвера, точно такого же», как тот, что у нее есть. Револьвер Colt House известен среди коллекционеров как модель Джима Фиска или пистолет Джима Фиска, так как его использовал Эдвард Стайлз Стоукс при убийстве.
Эдвард Стайлз Стоукс (1841-1901) был владельцем нефтеперерабатывающего завода в Нью-Йорке. В 1872 году он застрелил своего делового партнера и любовного соперника Джеймса Фиска. Стокса трижды судили и признали виновным в непредумышленном убийстве третьей степени, отбыв четыре года тюрьмы. Позже он стал владельцем фешенебельного отеля Hoffman House. Его отцом был Эдвард Хейлсворт Стоукс, владелец текстильного бизнеса в Нью-Йорке. К 1838 году отец заработал достаточно денег, чтобы выйти на пенсию и переехать со своей женой Нэнси Стайлз в Филадельфию. Их сын, Эдвард Стайлз Стоукс, родился 27 апреля 1840 года. Он получил образование в Филадельфии, а затем в Нью-Йорке, прежде чем начать бизнес, сначала на младшей должности с Сэмюэлем Перри, а затем в партнерстве с Дженксом Бадлонгом, производя и продавать сыр. В 1862 году он женился на Марии Саутхак, дочери Джона У. Саутхака, богатого производителя мебели из Нью-Йорка. В 1865 году Стоукс управлял нефтеперерабатывающим заводом в Бруклине в Хантерс-Пойнт. Он искал финансирование и приобрел двух инвесторов, Генри Харли и Уилльяма А. Байерса. Другим поставщиком средств был «молчаливый партнер» Джеймс Фиск, который управлял железной дорогой Эри и имел секретную договоренность со Стоуксом о снижении стоимости фрахта для нефтеперерабатывающего завода. Фиск и Стоукс разделяли чувства к одной и той же женщине, Хелен Джозефине Мэнсфилд, и это вызвало неприязнь между двумя мужчинами. В январе 1871 года Фиск организовал арест Стоукса за растрату средств на нефтеперерабатывающем заводе. Он также захватил нефтеперерабатывающий завод силой и получил судебные запреты, запрещающие Стоуксу и его матери, владевшей заводом, входить на территорию. Обвинение было снято, и Стоукс позже получил компенсацию в размере 10 000 долларов. Стоукс был недоволен наградой и пригрозил опубликовать компрометирующие письма Фиска, если ему не заплатят значительно больше. Фиск получил еще один судебный запрет на публикацию, заявив, что его шантажируют. Вскоре после этого Стоукс узнал, что Фиск предъявил ему обвинение в попытке шантажа перед Большим жюри. 6 января 1872 года Фиск был в отеле «Гранд Сентрал» на нижнем Бродвее, когда Стоукс встретил его на лестнице и дважды выстрелил в него. Он умер на следующий день. Стокса арестовывали и трижды судили. Он утверждал, что стрелял в целях самообороны, и пистолет, позже найденный на диване в отеле, подтвердил его утверждение о том, что у Фиска было оружие. На первом судебном процессе присяжные не смогли договориться о вердикте. Второй суд был объявлен ошибочным, а в третий раз он был признан виновным в непредумышленном убийстве. Он был приговорен к четырем годам и отправлен в тюрьму Синг-Синг, а затем в тюрьму Оберн, откуда он был освобожден в октябре 1876 года на испытательный срок. До своего заключения Стоукс и его семья жили в отеле Hoffman House на углу Двадцать пятой улицы и Бродвея. Владелец, Кассиус Х. Рид, был другом Стоукса во время суда, а после освобождения сделал его партнером в отеле. Стоукс стал сварливым и подал в суд на многих из тех, кто помогал ему, включая Рида. У него также была длительная битва со своим двоюродным братом, хотя незадолго до его смерти они уладили свои разногласия. Стоукс умер в Нью-Йорке 2 ноября 1901 года. Он был похоронен на кладбище Грин-Вуд в Бруклине.
Хелен Джозефина Мэнсфилд (1847-1931)-известная как «Джози»-американка, прославившаяся после того, как один из двух ее богатых любовников убил другого. Мэнсфилд была потомком многих колониальных семей Массачусетса, в первую очередь Джона Олдена, и приходится дальним родственником Фрэнку Ганнетту. Она родилась в 1847 году на Кингстон-стрит в Бостоне, штат Массачусетс, и была первым и единственным ребенком Сары Х. Ганнетт Мэнсфилд и Джозефа Мэнсфилда, которые оба работали в Boston Transcript. Когда Джози Мэнсфилд было около трех месяцев, ее родители переехали в пансион. В 1849 году Джозеф Мэнсфилд присоединился к калифорнийской золотой лихорадке. Утром 23 июня 1854 года Джозеф Мэнсфилд был убит на улице Стоктона, штат Калифорния, конкурентом по бизнесу. После смерти отца Мэнсфилд переехала со своей матерью Сарой обратно на восток, в район Чарлстаун в Бостоне. Чарльз Мэнсфилд, брат Джозефа, также жил в Чарлстауне на момент смерти своего брата и проявлял большой интерес к своей овдовевшей невестке. Он пригласил Сару и Джози жить с ним. 27 октября 1856 года Чарльз и Сара поженились. По словам Барбары Голдсмит, «Джози позже скажет, что ее отчим изнасиловал ее, когда ей было двенадцать, и продолжал делать это в течение трех лет, угрожая покалечить ее, если она когда-либо расскажет об этом, а также все время сильно пил». В то время Чарльз владел недвижимостью на 5000 долларов и личным имуществом на 1000 долларов. Джози Мэнсфилд посещала школу в Чарлстауне, где пользовалась большой популярностью, особенно среди мальчиков. У нее были темные глаза, темные волнистые волосы и румяные щеки. Ее пухлой, хорошо развитой фигуре выгодно подходил укороченный подол (за которым часто виднелась нижняя юбка) и высокие каблуки, модные в то время. Голдсмит писал, что «к тому времени, когда Джози исполнилось пятнадцать, отчим продавал ее другим мужчинам». Чарльз Мэнсфилд часто оставался дома, в то время как его жена Сара любила наряжаться и ходить в город. В конце концов, Чарльз обнаружил секретные письма поклонников Сары и подал на развод. Сара Мэнсфилд отплыла в Калифорнию после развода и сняла дом на Брайант-стрит в Сан-Франциско со своей дочерью Джози. Джеймс Д. Картер был владельцем собственности, примыкающей к Мэнсфилдам. У Картера был транспортный бизнес, и он накопил состояние. Он увлекся Джози Мэнсфилд и предложил жениться. Ее мать возражала из-за возраста дочери. Картер предложил Джози Мэнсфилд отправиться в монастырь Нотр-Дам в Сан-Хосе, примерно в пятидесяти милях от Сан-Франциско, и закончить свое образование. Он предложил оплачивать ее расходы, пока она не достигнет совершеннолетия, а затем жениться на ней. Мэнсфилд отправили в монастырь. Ее мать вышла замуж за профессионального игрока по имени Ричард Уоррен. Мэнсфилд покинула школу-интернат и вернулась к матери. В Сан-Франциско Мэнсфилд познакомился с Фрэнком Лолором, актером, который тогда выступал в оперном театре Сан-Франциско. Д. У. Перли, богатый английский юридический партнер судьи Дэвида С. Терри, начал звонить в дом Уорренов, и его привлекла Мэнсфилд. По словам Голдсмита, Ричард Уоррен «заставил ее вступить в половую связь с Перли, после чего выскочил из-под кровати, наставил заряженный пистолет на голову Перли и потребовал 500 долларов». Перли пошел в банк после побега и остановил оплату чека. По наущению Перли газеты Сан-Франциско опубликовали подробности этого события, назвав его заговором между Лолорами и Уорренами. Лолор утверждал, что находился в Вирджиния-Сити, штат Невада, во время инцидента с Перли. Когда он вернулся в Сан-Франциско, Мэнсфилд рассказала ему все об этом и умоляла о защите от ее отчима. По словам Лолора, Мэнсфилд настояла на том, чтобы он женился на ней. Мэнсфилд и Лолор поженились 1 сентября 1864 года, когда Мэнсфилд было 16 лет. В январе 1865 года супруги покинули Сан-Франциско. Лолоры переехали в Вашингтон, округ Колумбия, и Филадельфию, прежде чем обосноваться в Нью-Йорке. Они расстались, а через несколько месяцев развелись в 1866 году. Мэнсфилд пыталась стать актрисой, но не смогла найти работу. К 1867 году Джози Мэнсфилд настолько обеднела, что у нее было только одно приличное платье, и она отчаялась когда-либо заплатить просроченную арендную плату за свою крошечную комнату на Лексингтон-авеню. Она начала проводить время в доме своей подруги Энни Вуд на 34-й улице. Там, в ноябре 1867 года, она познакомилась с Джимом Фиском, богатым финансистом, который был известен тем, что раздавал 100-долларовые банкноты женщинам, которые попадались ему на глаза. Мэнсфилд отвергла ухаживания Фиска и отказалась от его денег на три месяца, что усилило его желание. Затем она позволила ему заплатить просроченную арендную плату, после чего он переселил ее в номер в отеле American Club. В конце концов, Фиск купил Мэнсфилд элегантный дом по адресу 18 West 24th, обставил его и снабдил ее всем, что она желала. В четырехэтажном доме из коричневого камня (после ремонта на сумму около 65 000 долларов) было четыре слуги, гардероб, полный платьев, и шкатулка для драгоценностей, наполненная настоящими драгоценностями. Дом находился в нескольких дверях от Большого оперного театра Фиска и штаб-квартиры железной дороги Эри, и у Фиска был построен крытый проход, соединяющий задние двери штаб-квартиры и особняка Мэнсфилд из коричневого камня. В январе 1868 года, всего через три месяца после встречи с ним, Мэнсфилд посетила Фиска в его офисе Erie Railroad. Визит вызвал упрек со стороны Фиска: «Странно, что вы сделали мой офис или окрестности сценой для личного. Вы должны знать, что из-за такого глупого тщеславия мне причинили вред, и те, кто мог это сделать, мало заботятся о моих интересах». Помимо платьев, Фиск подарил Мэнсфилд 50 000 долларов наличными и около 250 000 долларов изумрудами Тиффани. Мэнсфилд ежедневно делала прическу, а каждые две недели ей делали обработку кожи висмутом и мышьяком, чтобы кожа оставалась белой. За один год Фиск потратил 30 000 долларов на оснащение Мэнсфилд. Помимо изумрудов, он подарил ей бриллиантовое колье, серьги и тиару, жемчуг, кораллы, медальоны и 25 колец. В ноябре 1868 года, через девять месяцев после их встречи, республиканец из Спрингфилда опубликовал разоблачение отношений Фиска с Мэнсфилд.
Эдвард Стоукс управлял нефтеперерабатывающим заводом в Бруклине в Хантерс-Пойнт. Фиск, который управлял железной дорогой Эри, был «молчаливым партнером» Стоукса и имел секретную договоренность со Стоуксом о снижении стоимости фрахта для нефтеперерабатывающего завода. В первый день 1870 года в Мэнсфилде прошел день открытых дверей. Фиск пригласил Стоукса присоединиться к нему на вечеринке и там представил его Мэнсфилд. Стоукс стал частым гостем в доме Мэнсфилд. Мэнсфилд, вероятно, пыталась вымогать деньги у Фиска, угрожая разорвать их отношения и бросить его ради Стоукса. Фиск отказался дать ей урегулирование. 29 января 1870 года Джози отправила Фиску письмо о прекращении их отношений. Фиск отправился к Стоуксу, чтобы попросить Стоукса прекратить видеться с Мэнсфилд. Стоукс предпочитал, чтобы Мэнсфилд могла сама выбирать между ними. Мэнсфилд отказалась принимать решение, заявив, что не понимает, почему они все не могут быть друзьями. Фиск ответил, что «Вы не можете одновременно запустить два двигателя на одной гусенице в противоположных направлениях». Мэнсфилд и Фиск помирились и снова расстались. Фиск начал проводить время с Селин Монталанд, французским сопрано, и Фиск знал, что Мэнсфилд все еще встречается со Стоуксом. Поскольку она не могла сама вымогать деньги у Фиска, Мэнсфилд доставила их любовные письма Стоуксу. Между тремя сторонами произошло несколько судебных процессов, и Мэнсфилд привлекла Фиска к ответственности за клевету, потому что у него был ее бывший слуга, который дал показания под присягой, что он слышал, как Мэнсфилд и Стоукс сговорились получить деньги от Фиска. В январе 1871 года Фиск организовал арест Стоукса за растрату средств на нефтеперерабатывающем заводе. Он также захватил нефтеперерабатывающий завод силой и получил судебные запреты, запрещающие Стоуксу и его матери, владевшей заводом, входить на территорию. Обвинение было снято, и Стоукс позже получил компенсацию в размере 10 000 долларов. Стоукс был недоволен наградой и пригрозил опубликовать компрометирующие письма Фиска, если ему не заплатят значительно больше. Фиск получил еще один судебный запрет на публикацию, заявив, что его шантажируют. 6 января 1872 года Стоукс узнал, что Фиск направляется в отель «Гранд Сентрал». Он знал, что Фиск всегда входит через женский вход, поэтому Стоукс вошел первым и ждал на площадке второго этажа. Услышав, как Фиск поднимается по лестнице, Стоукс начал спускаться. Стоукс дважды выстрелил в Фиска из пистолета Кольт, попав ему один раз в живот и один раз в левую руку. Стоукс пытался бежать, но был схвачен. Фиск умер от ранения в живот на следующее утро после того, как сделал предсмертное заявление, в котором Стоукс был назван убийцей. Тридцать девять писем Фиска Мэнсфилд были опубликованы в New York Herald через неделю после смерти Джима Фиска. В них не было никакой информации о деловых отношениях Фиска, а лишь свидетельство его любви к Мэнсфилд и его зависти к Стоуксу. Мэнсфилд подала в суд на вдову Фиска на 200 000 долларов, которые, как она утверждала, Фиск должен ей, но она проиграла иск. Мэнсфилд поехала в Бостон, где толпы следовали за ней и кричали на улицах. Утром 22 июля 1872 года Мэнсфилд отправилась в Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк, чтобы дать показания в суде по импичменту относительно отношений Фиска с судьей Джорджем Г. Барнардом. Ей отказали в размещении в отеле «Гранд Юнион» и как минимум еще в одном первоклассном отеле города. Когда она села в зале суда, оттуда вышли несколько местных женщин. В сентябре 1872 года Мэнсфилд подала заявление на получение паспорта. В заявлении на паспорт она описана как 160 см. в высоту, с высоким лбом, орлиным носом, маленьким ртом, темно-каштановыми волосами, светлой кожей и овальным лицом. В 1873 году Мэнсфилд уехала из Нью-Йорка в Париж с Эллой Веснер, имитирующей мужчину в водевиле. Событие вызвало значительный скандал; это обсуждалось в большинстве крупных столичных газет и журналов Нью-Йорка, Чикаго и других крупных городов Америки. Мэнсфилд и Веснер отправились в Париж и руководили салоном в Cafe American. Веснер вернулась в Соединенные Штаты одна весной 1873 года. 4 сентября 1873 года Мэнсфилд лечилась от опасного для жизни рака в Париже. 27 ноября 1874 года Мэнсфилд вернулась в Нью-Йорк на Парфии из Ливерпуля, Англия. 19 мая 1888 года The New York Times сообщила, что Мэнсфилд умерла и была тайно похоронена в Беверли, штат Нью-Джерси, но репортер выследил ее в ее доме недалеко от бульвара Перейр в Париже. Сообщается, что ее каштановые волосы были заплетены в изящный узел на макушке. Серебряный сертификат на 1000 долларов США 1891 года, известный как «Купюра куртизанки», изображает образ женщины, основанный на фотографии Джози Мэнсфилд. В октябре 1891 года Мэнсфилд вышла замуж за Роберта Ливингстона Рида, американского юриста-экспатрианта, в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер в Лондоне. Рид был братом Кэтрин Страчан, леди Фолкленд. На свадьбе присутствовали его мать и трое членов семьи невесты. Медовый месяц пара провела в Брайтоне. Они развелись 1 августа 1895 года. Джози жила по адресу 53 Rue Empere, Париж, а Роберт жил в отеле Брайтон. В течение ее более поздней жизни в газетах появилось несколько статей, в которых утверждалось, что Мэнсфилд была больна и бедна и жила с братьями и сестрами, хотя она была единственным ребенком. В одной истории утверждалось, что Мэнсфилд жила в Бостоне с 1896 по 1899 год, называя себя «миссис Джози Велтон». В той же статье утверждалось, что Мэнсфилд была парализована с правой стороны и собиралась жить со своей «сестрой» в Филадельфии. В другой статье утверждалось, что с 1902 по 1909 год Мэнсфилд жила как «миссис Мэри Лоулер» с «братом» в Уотертауне, Южная Дакота. Каким-то образом она вернулась в Париж, где жила много лет. В 1931 году, делая покупки в универмаге в Париже, Мэнсфилд потеряла сознание. Она была доставлена в американский госпиталь в Нейи-сюр-Сен, где умерла в возрасте 83 лет. Ее врач, доктор Г. М. Конверс, подтвердил, что причиной смерти был рак желудка. Она была похоронена 29 октября 1931 года как миссис Хелен Жозефина Мэнсфилд Рид в могиле рядом с могилой ее матери на историческом кладбище Монпарнас на южных высотах Парижа. Два слуги и друг присутствовали на ее службе в американском соборе Святой Троицы и ее похороны. Другом мог быть г-н А. Д. Вейл, который указан в ее свидетельстве о смерти как сопровождающий ее имущество.
Дэниел Дрю (1797-1879)-американский бизнесмен, строитель пароходов и железных дорог, а также финансист. Подводя итоги своей жизни, Генри Клюз писал: «Из всех великих дельцов Уолл-стрит Дэниел Дрю представляет собой наиболее примечательный пример огромного и продолжительного успеха, за которым последовал полный провал и безнадежное банкротство». Дрю родился в Кармеле, штат Нью-Йорк, в семье Гилберта Дрю и Кэтрин Маклуорт. Он был плохо образован и пережил трудности после того, как его отец, владевший небольшой животноводческой фермой, умер, когда Даниэлю было пятнадцать лет. Дрю поступил на военную службу и тренировался, но не участвовал в боях лицом к лицу во время войны 1812 года. После войны он некоторое время работал в передвижном зоопарке, а затем построил успешный бизнес по разгону скота. В 1820 году он переехал в Нью-Йорк, где обосновался в таверне «Бычья голова» в Бауэри, месте, которое часто посещают погонщики и мясники, занимающиеся бизнесом в городе. Управляя таверной, он заключил партнерство с двумя другими погонщиками, покупая скот в соседних округах и привозя его на продажу в Нью-Йорк. В 1823 году он женился на Роксане Мид. В 1834 году он занялся пароходным бизнесом, купив долю в лодке, работавшей на реке Гудзон. Соревнуясь с Корнелиусом Вандербильтом против Ассоциации пароходов реки Гудзон, он управлял многочисленными прибыльными линиями за пределами Нью-Йорка. Примерно в это же время Дрю начал спекулировать акциями. Он основал брокерскую фирму Drew, Robinson and Company в 1844 году, которая распалась десять лет спустя со смертью его партнера. После ликвидации фирмы продолжил работу в брокерском бизнесе как независимый оператор. В 1857 году Дрю стал членом совета директоров Erie Railroad и использовал свое положение, чтобы манипулировать курсом акций железной дороги. Он объединил усилия с Вандербильтом, чтобы спасти Эри от банкротства, а также стал директором железной дороги Нью-Йорка и Гарлема, где он снова сотрудничал с Вандербильтом, чтобы поддержать финансы этой компании. В 1864 году Дрю снова боролся с Вандербильтом, спекулируя акциями Нью-Йорка и Гарлема. Дрю продавал акции без покрытия, но Вандербильт и его партнеры покупали каждую проданную им акцию, что в конечном итоге привело к росту цены акций с 90 до 285 за пять месяцев. Дрю потерял 500 000 долларов. С 1866 по 1868 год Дрю участвовал в войне Эри, в которой Дрю вместе с другими директорами Джеймсом Фиском и Джеем Гулдом вступил в сговор, чтобы выпустить акции, чтобы помешать Вандербильту получить контроль над железной дорогой Эри. Вандербильт, не зная об увеличении количества акций в обращении, продолжал покупать акции Erie и понес большие убытки, в конечном итоге уступив контроль над железной дорогой троице. В 1870 году Фиск и Гулд предали Дрю, манипулируя курсом акций Erie Railroad и заставив его потерять 1, 5 миллиона долларов. Фиск был убит в январе 1872 года ревнивым соперником из-за любовницы. Гулд позже у него выманили акции железной дороги Эри на сумму 1 000 000 долларов, и он никогда не контролировал железную дорогу Эри. Паника 1873 года обошлась ему еще дороже, и к 1876 году Дрю объявил о банкротстве с долгами, превышающими миллион долларов, и отсутствием жизнеспособных активов. Он умер в 1879 году, в зависимости от своего сына для поддержки. Дэниел Дрю оставил после себя спорное наследие, но мало письменных записей. Многие подробности о его жизни взяты из «Книги Дэниела Дрю» Бука Уайта 1910 года. Уайт, активист-социалист, утверждал, что «нашел» журнал Дрю, опубликовав его как автобиографию. Биограф Дрю Клиффорд Браудер назвал книгу «устойчивой подделкой». Сын Дэниела Дрю также оспаривал подлинность работы, когда она была опубликована. Во введении к книге Уайта «Письма из тюрьмы 1915 года: социализм и духовный рассвет» редактор также отмечает, что «Книга Дэниела Дрю» была «работой, вышедшей из-под пера Уайта» и «свободно изданной биографией Дэниела Дрю». Несмотря на то, что было установлено, что это подделка, многие детали и неточные цитаты из «Книги Дэниела Дрю» до сих пор ошибочно считаются достоверными. Долговечность влияния произведения также отчасти связана с экранизацией книги 1937 года. Подробности жизни Дрю можно почерпнуть из других источников. В зените его карьеры финансиста его личное состояние оценивалось в 13 миллионов долларов, а на Уолл-стрит его уважительно называли «дядей Дэниелом». Однако деловая тактика Дрю заставляла его часто подвергаться критике, поскольку Уайт утверждал, что газеты изображали Дрю как «одно из проклятий рынка в течение прошлых лет, которое вообще никому не будет жалко», а «честных людей мира он считает сборищем дураков». Набожный методист, Дрю построил церкви в Порт-Джервисе, штат Нью-Йорк, Кармеле и Брюстере, штат Нью-Йорк. Он также способствовал основанию Теологической семинарии Дрю в Мэдисоне, штат Нью-Джерси, которая сейчас является частью Университета Дрю, и Семинарии Дрю для девушек в его родном городе Кармель (который сгорел и закрылся в 1904 году). Сообщается, что Дрю-стрит в восточной части Балтимора, штат Мэриленд, названа в его честь из-за участия Дрю в качестве инвестора в Baltimore Canton Company, которая владела и развивала большую часть этого района в начале 1900-х годов. Дрю обычно приписывают введение на Уолл-стрит так называемых «разбавленных акций» для описания акций компании, которые были выпущены ложными средствами, включая поддельные сертификаты акций и несанкционированный выпуск акций, что привело к размыванию собственности. Термин пришел из его времени в животноводческом бизнесе, когда он заставлял свой скот лизать соль и пить воду, прежде чем продавать их, чтобы увеличить их вес. Тактика разбавления скота использовалась во время войны в Эри 1860-х годов, когда Дрю вместе с Джеймсом Фиском и Джеем Гулдом заблокировали главного соперника Корнелиуса Вандербильта от получения права собственности на железную дорогу Эри. Биограф Дрю Клиффорд Браудер предупреждает, что «не всем историям о дяде Дэниеле следует верить», а многие истории о его деловой тактике, особенно рассказанные Уайтом, следует читать со скептицизмом. Дэниелу Дрю известно выражение, описывающее природу коротких продаж : «Тот, кто продает то, что не принадлежит ему, должен выкупить это обратно или отправиться в тюрьму».
Джейсон (Джей) Гулд (1836-1892)-американский финансист. Джейсон Гулд был потомком майора Натана Голда, перебравшегося в Новую Англию в 1646 году и поселившегося в Фэрфилде, Коннектикут. Сын майора Голда, прадед Джейсона, Натан Голд-младший стал помощником губернатора колонии Коннектикут в 1706 году и главным судьей верховного суда Коннектикута в 1724 году. Дед Джейсона, полковник Абрахам Голд был офицером континентальной армии. С 1806 года Голд-старший стал подписываться Гулд. Джейсон с детства страдал туберкулезом. От ненависти к зубрежке бросил школу, однако с детства обладал умением риторики и литературными способностями, в частности, еще подростком написал историю своего родного округа Делавэр. Бросив школу, Гулд работал землемером, и сумел выручить 5000 долларов за продажу составленных им карт и исторических сочинений. На эти деньги в 1856 году он и его деловой партнер, некто Пратт, открыли чрезвычайно выгодное кожевенное производство. Гулд обманул Пратта, выводя прибыль из компании в собственный (по существу, подпольный) банк; когда Пратт обнаружил мошенничество, то предпочел мировое соглашение и вышел из предприятия с денежной компенсацией-вдвое меньше первоначального взноса. Когда Гулду исполнилось 20 лет, он вышел на нью-йоркский товарный рынок и, используя деньги новых партнеров, фактически скупил рынок кож. В 1857 году его состояние достигло миллиона, но паника на бирже 1857 года уничтожила его состояние; партнер Гулда, Чарльз Льюип, покончил с собой (современные биографы оспаривают вину Гулда в его смерти, считая всему виной психическое расстройство Льюипа). В последующее десятилетие деятельность Гулда не выделялась на общем фоне, но во второй половине 1860-х годов он и Джеймс Фиск стали заметными фигурами в Таммани-холле (нью-йоркской штаб-квартире демократов). После смерти магната-афериста Дэниела Дрю Фиск и Гулд стали управляющими его железной дороги Эри, назначив почетным директором Босса Твида. Твид обеспечил Фиску и Гулду политическую «крышу». Во время судебного преследования Твида в 1871 году именно Гулд внес за него залог в восемь миллионов. В августе 1869 года Гулд и Фиск решили спровоцировать повышение цен на рынках. Скупая золото, они рассчитывали, что за ним последует повышение цен на зерно, а затем-повышение спроса на перевозки зерна, что позволило бы поднять железнодорожный тариф. Наполеоновский план Гулда (так эту аферу оценивали современники) опирался, в том числе, на контакты с ближним окружением президента Гранта. Гулд вложил в дело 7 миллионов, что взвинтило цены на золото на 40 %. В последующие дни рост цен составил 65 % к июлю 1869 года. Сомневающиеся игроки обратились к президенту напрямую, и только после этого, без особых предупреждений и утечек информации, на рынок золота вышло Казначейство США. 24 сентября 1869 года грянула «черная пятница», курс золота рухнул; хотя Гулд и не потерял вложенные в аферу деньги, его обложили многочисленными судебными исками, а однажды чуть не линчевали на улице-в итоге Гулд покинул биржу и железную дорогу в 1872 году, а Джеймса Фиска расстрелял на улице любовник его бывшей подруги. Бросив опустошенную Эри, Гулд взялся скупать железные дороги на Среднем Западе, взяв под контроль Union Pacific и Missouri Pacific. К 1880 году он контролировал около 16 000 километров дорог (1/9 национальной сети США), в 1882 году-15 % национальной сети. В 1883 году Гулду пришлось, однако уйти из Union Pacific из-за финансовых претензий федерального правительства. Гулду приписывается фраза, сказанная по поводу забастовки железнодорожников 1886 года: «Я могу нанять половину рабочего класса, чтоб они убивали другую». Гулд был женат один раз (жена умерла за два года до его смерти) и имел шестерых детей. После смерти его наследство было оценено всего в 72 млн. долларов-чтобы сэкономить на налогах. Современные биографы, реконструировавшие биографию Гулда на первичных источниках, считают, что его образ «барона-разбойника» во многом преувеличен прессой (в том числе и по указке самого Гулда при его жизни), а методы ведения бизнеса Гулдом-исключая практику преднамеренного банкротства и прямого несоблюдения интересов миноритариев-оправданной в условиях XIX века. Однако в популярной и учебной литературе личность Гулда по-прежнему подается как пример особо беспринципного воротилы.
Золотая паника в «черную пятницу» 24 сентября 1869 года была вызвана заговором между двумя инвесторами, Джеем Гулдом, его партнером Джеймсом Фиском, и Абелем Корбином, мелким спекулянтом, женившимся на Вирджинии (Дженни) Грант, младшей сестре президента Улисса Гранта. Они сформировали Золотое кольцо, чтобы монополизировать рынок золота и поднять цену на металл на Нью-Йоркской бирже золота. Скандал произошел во время президентства Улисса С. Гранта, чья политика заключалась в продаже казначейского золота с недельными интервалами для погашения государственного долга, стабилизации доллара и стимуляции экономики. Страна пережила огромные потрясения во время Гражданской войны и еще не была полностью восстановлена. Гулд и Фиск надеялись воспользоваться отношениями Корбина с его шурином-президентом-и Гулд убедил Корбина представить его Гранту. Гулд и Фиск надеялись, что подружившись с президентом, они получат конфиденциальную информацию о политике правительства в отношении золота и даже предотвратят продажу золота, тем самым манипулируя рынком. Это сработало, что привело к скандалу, подорвавшему доверие как к президентству Гранта, так и к национальной экономике. Гулд и Фиск использовали свои личные выступления с Грантом, чтобы получить влияние на Уолл-Стрит в дополнение к использованию своей инсайдерской информации. В течение первой недели сентября министр финансов Гранта Джордж С. Бутвелл получил письмо от Гранта. Он сказал ему, что продажа золота нанесет вред западным фермерам, и эту мысль внушили Гулд и Фиск. Бутвелл приостановил продажу казначейского золота. В то же время Гулд и Фиск начали скупать золото через Gold Room в Нью-Йорке, подняв цену на золото. Узнав о характере их схемы, Грант сначала сказал Корбину избавиться от своих золотых запасов, прежде чем 24 сентября приказал высвободить 4 миллиона долларов государственного золота. Действия Гранта немедленно привели к снижению цены на золото, сокрушив Золотое кольцо. Последовала паника на Уолл-стрит, и страна пережила месяцы экономических потрясений. Благодаря усилиям Гранта, а также его администрации удалось предотвратить национальную депрессию. Гулд и Фиск наняли лучшую защиту. При поддержке судей Tweed Ring партнеры по заговору избежали судебного преследования. Правительственное расследование 1870 года, проведенное под руководством товарища-республиканца Джеймса А. Гарфилда, реабилитировало Гранта в любой незаконной причастности к заговору. Чтобы финансировать гражданскую войну и реконструкцию, федеральное правительство взяло на себя большой государственный долг. Этот долг вырос с 64 миллионов долларов в 1860 году до 2, 8 миллиардов долларов к концу правления Эндрю Джонсона, когда Грант был избран президентом. Проблема еще больше усугубилась, когда федеральное правительство выпустило бумажные деньги, известные как «зеленые», которые нельзя было обменять на золото. Обязательные в качестве единственного платежа по федеральным долгам, «как государственным, так и частным», эти «банкноты» также служили для изъятия золотой валюты из обращения, что привело к резкому росту цены на золото. Обычно считалось, что правительство США в конечном итоге выкупит «зеленые» Грант был полон решимости вернуть национальную экономику к довоенным денежным стандартам, и одним из первых шагов, которые он сделал на посту президента в 1869 году, было подписание Закона о государственном кредите, который должен был погасить облигации США «золотом или его эквивалентом» и как можно скорее выкупит доллары из экономики. Грант считал, что возвращение в обращение «надежных денег» было лучшим подходом к восстановлению экономики. Грант поставил талантливого Джорджа С. Бутвелла во главе Министерства финансов США. Первоочередной задачей Бутвелла было сокращение государственного долга. Для этого в апреле Бутвелл приказал своему помощнику казначея продать золото из казначейства и скупить облигации военного времени. Он также инициировал реформы в Министерстве финансов, улучшив методы сбора налогов и решив проблему фальшивомонетничества. К концу мая государственный долг сократился на 12 миллионов долларов. Казначейская политика Бутвелла по сокращению государственного долга удерживала уровень денежной массы и цену золота на искусственно низком уровне. Цель налогово-бюджетной политики Гранта состояла в том, чтобы уменьшить количество долларов в обращении, которые можно было бы обменять на золото в какой-то момент в будущем. В 1869 году Джей Гулд, неэтичный директор железной дороги Эри, попытался загнать рынок золота в угол при попустительстве Абеля Корбина, финансиста с темным прошлым, который приходился шурином президенту Гранту. Они работали, чтобы убедить президента помешать Бутвеллу еженедельно выпускать золото (но не влияя на рутинные продажи золота в фонд погашения) из министерства финансов с намерением поднять цену на золото. Джеймс Фиск, еще один неэтичный бизнесмен, сколотивший состояние на контрабанде хлопка во время Гражданской войны, контролировал железную дорогу Эри вместе с Гулдом. Позже он присоединится к действующему заговору. Первым шагом в плане Корбина и Гулда было завербовать Дэниела Баттерфилда, бывшего генерал-майора и героя войны во время Гражданской войны, у которого не было никакого опыта в финансах. И Корбин, и Гулд успешно лоббировали назначение Баттерфилда помощником казначея, через которого Бутвелл отдавал приказы министерству финансов продавать золото. Гулд подкупил Баттерфилда чеком на 10 000 долларов, что больше, чем годовая зарплата Баттерфилда в 8 000 долларов. Баттерфилд согласился предупредить мужчин, когда правительство намеревалось продать золото. Корбин считался хорошим собеседником и зарабатывал деньги на спекуляциях с недвижимостью. Что еще более важно для Фиска и Гулда, у него был прямой доступ к Гранту. Они использовали отношения Корбина, чтобы сблизиться с Грантом в социальных ситуациях, когда они выступали против государственной продажи золота, а Корбин поддерживал их аргументы. Гулд также пытался подкупить личного секретаря Гранта Горация Портера, предоставив ему золотой счет на 500 000 долларов на его имя, но Портер, бывший военный помощник Гранта, заявил, что отклонил предложение. Не привыкший к тому, что такие предложения отклоняются, Гулд все равно совершил покупку и открыл брокерский счет на имя Портера. Когда Портеру сообщили о несанкционированной сделке Гулда, он письменно отказался от этого предложения. Аналогичным образом Корбин подошел к жене Гранта Джулии и попытался соблазнить ее принять половину процентов по облигациям на 250 000 долларов, но она отклонила это предложение. Гулд получил контрольный пакет акций нью-йоркского Tenth National Bank, проверяемого на федеральном уровне, брокерского банка с Уолл-стрит, который использовался в качестве средства для заключения сделок. Помимо встречи в особняке Корбина, Фиск и Гулд также разговаривали с Грантом в их железнодорожном вагоне на канале Эри и в ложах Фиска в нью-йоркском театре на Пятой авеню. Гулд предположил Гранту, что рост цен на золото снизит курс доллара и позволит фермерам на Западе продавать свой урожай за границу, но Грант не ответил. И Грант, и Бутвелл твердо считали, что национальный долг военного времени должен быть выплачен, чтобы обеспечить доверие к Соединенным Штатам в глазах европейских банков. Для этого Бутвелл начал продавать золото из резерва Казначейства в размере 100 миллионов долларов в золотых слитках, сначала без явного согласия президента, а затем используя выручку для выкупа облигаций США. Спорный подход Бутвелла позже был одобрен Грантом, что дало Бутвеллу всю необходимую ему свободу действий. Позже Бутвелл писал, что только посторонние, не знавшие о более тонких планах его сделок, думали, что «президент принимал какое-либо участие в операциях казначейства, касающихся цены на золото». Тем временем Грант не знал, что его появление в компании Гулда и Фиска стало сигналом для Уолл-стрит, что он поддерживает повышение цены на золото. Покупая золото и облигации, Бутвелл размещал все свои заказы через Дэниела Баттерфилда в Нью-Йорке. Чтобы уменьшить искушение заниматься незаконными сделками, Бутвелл по рекомендации Баттерфилда публично объявил о своих приказах, телеграфировав новости в Ассошиэйтед Пресс. В течение следующих нескольких месяцев казначейское золото начало наводнять рынок, а Бутвелл начал выкупать облигации военного времени. К 1 сентября Бутвелл сократил государственный долг на 50 миллионов долларов. Он продолжал эту практику ускоренными темпами, в то время как Грант, внимательно следивший за сделками Бутвелла, начал выражать оговорки и отправил ему письмо из Вашингтона, штат Пенсильвания, с критикой того, что снижение цены на золото нанесет ущерб фермерам. Многие брокерские фирмы рухнули, а объем торговли и цены на сельскохозяйственную продукцию резко упали, что вызвало умеренную рецессию, но к январю 1870 года экономика возобновила послевоенное восстановление. Бутвелл не видел особых достоинств ни в аргументах Гранта, ни в аргументах Гулда, чувствуя, что правительству нет места в манипулировании рынком, независимо от того, кто извлекает выгоду. Однако, не желая идти против президента, Бутвелл приказал Баттерфилду прекратить полунедельные сентябрьские продажи золота правительству. Полагая, что теперь Грант дал ему «зеленый свет», Гулд начал покупать золото через брокеров по ускоренной цене, в то время как его золотой счет вырос с 10 до 18 миллионов долларов. Начиная с 1 сентября 1869 года Гулд и Фиск привели в действие свой заговор, купив золото на 1, 5 миллиона долларов на имя Корбина и Баттерфилда. Заговорщики получат 15 000 долларов за каждый доллар роста золота. К 6 сентября цена на золото выросла со 132 до 137 долларов за унцию. К 7 сентября Гулд столкнулся с поразительным разворотом, когда членам его пула было приказано продать свои 6 миллионов долларов, которые они заработали во время предыдущего безумия покупок. Цены на золото резко упали со 137 до 134 долларов за один день. Гулд потерял более 100 000 долларов за два дня. Брошенный своими соратниками, Гулд обратился за помощью к Фиску, но тот был в отъезде по железнодорожным делам. Фиск вернулся в Нью-Йорк 8 сентября и нашел Гулда встревоженным и подавленным. Фиск напомнил Гулду, что у него все еще «достаточно золота, чтобы потопить корабль», в то время как они смотрели на других и разрабатывали другие схемы, чтобы выйти на первое место, но к этому времени они знали, что, если они снова начнут покупать, Казначейство будет противодействовать их усилиям. У Гулда и Фиска был список всех брокеров и спекулянтов, которые занимали золото на золотой бирже, около 250 из них, включая Джея Кука, крупнейшего финансиста на Уолл-Стрит. Фиск предложил опубликовать список в газетах на следующий день с требованием, чтобы «быки и медведи» выплатили свои долги к трем часам следующего дня по фиксированной ставке в 160 долларов. В случае отказа Фиск был готов выжать из них еще большую ставку-схема, граничащая с шантажом. Соратники Фиска насмехались над этой схемой и критиковали Фиска за то, что он был верен форме за то, что предложил такую нетрадиционную идею. После того, как их предупредили, что эта идея нарушает закон штата Нью-Йорк о преступном сговоре, Гулд, Фиск и их партнеры выбрали другой подход: в пятницу они поднимут цену на золото до еще более высокой цены, купив большое количество золота по текущей высокой цене, а продавать еще выше. Мысль о том, что их план может разорить невинных людей и разрушить положение нации на мировых кредитных рынках, никогда не обсуждалась. Фиск, однако, увидел изъян в этом альтернативном подходе, опасаясь, что слишком быстрое повышение цены на золото спровоцирует президента вмешаться и сломать золотой треугольник. 12 сентября Грант предупредил Бутвелла, что между «быками и медведями» на рынке золота происходит «отчаянная борьба» и что Бутвелл должен продолжать текущую политику, заключавшуюся в приостановке продажи золота. Корбин сказал Гулду, что он обеспокоен тем, что Грант начнет продавать золото из Казначейства, поэтому Гулд сказал Корбину написать письмо Гранту, призывая его не продавать. Корбин написал Гранту письмо, которое теперь утеряно, призывая Гранта не продавать золото. Фиск доставил письмо Уилльяму Чапину из железной дороги Эри в Вашингтон, штат Пенсильвания, где Грант отдыхал с двоюродным братом своей жены. Прервав игру Гранта в крокет, Чапин дал ему письмо Корбина, после чего Грант прочитал письмо и сказал Чапину: «Нет, ничего», когда Чапин попросил ответа. Когда Чапин ушел, Портер рассказал Гранту о том, что Гулд открыл золотой счет на 500 000 долларов на имя Портера. Услышав это, Грант наконец понял, что задумали Гулд и Фиск. В письме, которое его жена писала его сестре, Грант убеждал Корбина не иметь ничего общего с Гулдом и Фиском и отказаться от спекуляций, и Грант сразу же организовал встречу с Бутвеллом. 20 сентября 1869 года Гулд и Фиск начали копить золото, что привело к росту цен. Золото закрылось на уровне 141 доллар за унцию 22 сентября, когда Фиск и Гулд владели золотом на сумму от 50 до 60 миллионов долларов на двоих, что примерно в три раза превышает доступное публичное предложение в Нью-Йорке. Повышение цен на золото только в этот день принесло двум заговорщикам чистую прибыль в размере 1, 75 миллиона долларов. В четверг, 23 сентября, Гулд посетил дом Корбина и был проинформирован о письме Джулии, которое прибыло в тот же день. Прочитав его и обнаружив, что Грант был раздражен спекуляциями Корбина, Гулд понял, что Грант, скорее всего, продаст государственное золото в пятницу. Впоследствии Корбин спросил Гулда, купит ли он счет Корбина, чтобы он мог сказать Гранту, что у него больше нет золота, но Гулд отказался выручить Корбина, опасаясь, что это вызовет обвал на рынке. Вместо этого он предложил Корбину проценты в размере 100 000 долларов и воскликнул: «Мистер Корбин, мне конец, если это письмо выйдет». Гулд предпочел не сообщать Фиску об этом недавнем событии. Когда Грант вернулся в Вашингтон, округ Колумбия, он обнаружил подарки на сумму 60 000 долларов от Золотого кольца, отправленного в Белый дом. Почувствовав подкуп, Грант немедленно приказал упаковать картины и статуи и вернуть их. 23 сентября Грант и Бутвелл встретились, и они решили разорвать Золотое кольцо, продав золото из казны, если цена на золото продолжит расти. 24 сентября Гулд начал потихоньку продавать свое золото, в то время как агенты Gold Room выставили публичный фронт и продолжали покупать по более низкой цене, а Фиск возглавлял деятельность по фиктивным покупкам. Когда в пятницу, 24 сентября, золото превысило 155 долларов за унцию, Грант приказал Бутвеллу выпустить золото на 4 миллиона долларов и купить облигации на 4 миллиона долларов. В течение нескольких минут цена на золото упала со 160 долларов за унцию до 138 долларов, и золотой треугольник Гулда и Фиска был нарушен. Некоторые спекулянты разорялись, а игроки, ставившие на то, что цена на золото упадет, зарабатывали деньги. Корбин потерял деньги из-за кредита, который он взял на покупку золота. Обвал золота в «черную пятницу» 24 сентября привел к финансовому опустошению Соединенных Штатов на несколько месяцев. В субботу, 25 сентября, Гулд, Фиск и Корбин встретились в офисе Гулда в Оперном театре, каждый из которых утверждал, что является жертвой, и обвинял другого в катастрофе. Обязанный погасить все долги, Gold Exchange Bank больше не имел достаточных резервов для покрытия растущих долгов, в то время как ситуация там ухудшалась с каждым часом. Десятый национальный банк, который обычно закрывался в 15:00 в тот день, имел вкладчиков и спекулянтов, толпящихся на тротуаре перед входной дверью. Полиция установила патрули внутри и снаружи банка. Цены на акции упали на 20 процентов с 24 сентября по 1 октября, а торговля была минимальной. С января 1870 по сентябрь 1870 года было обменено всего 4 миллиона акций. Десятки брокерских фирм обанкротились, а те, кто купил бумажное золото в золотой комнате Фиска, остались без оплаты. Фермеры, которые составляли 50 процентов рабочей силы страны, пострадали больше всего: цены на пшеницу на чикагских торгах упали с 1, 40 до 0, 77 доллара за бушель, кукуруза упала с 0, 95 до 0, 68 доллара, а другие товары, такие как рожь, овес и ячмень, понесли аналогичные потери. The New York Tribune сообщила, что товары, готовые к экспорту, не могут быть отправлены. Американское сельское хозяйство пришло в упадок и долгие годы будет страдать от нехватки денег и сокращения рынков. Однако действия Гранта и Бутвелла по разрыву Золотого кольца не позволили панике на Уолл-стрит перерасти в национальную депрессию. Баттерфилду было разрешено уйти из Министерства финансов США без расследования в октябре 1869 года. Последующее расследование Конгресса проходило под председательством республиканца Джеймса А. Гарфилда. Решение Гранта противостоять росту цен на золото не полностью развеяло слухи о том, что он и его администрация извлекли выгоду из этого дела. С одной стороны, утверждалось, что расследование было ограниченным, потому что Вирджиния Корбин и первая леди Джулия Грант не были вызваны для дачи показаний по распоряжению президента Гранта. Джулия Грант, возможно, даже получила 25 000 долларов прибыли от спекуляций, но показания по этому поводу были отклонены республиканским большинством комитета. Однако биограф Гарфилда Алан Пескин утверждает, что расследование было довольно тщательным. Расследование сняло с Гранта обвинения, но обвинило Гулда в манипулировании рынком золота и Корбина в использовании его личных связей с Грантом. Баттерфилд был обвинен в том, что он работал двойным агентом, передавая информацию Гулду. В своих показаниях Конгрессу Гулд сказал, что Грант «был очень чистым, благородным человеком; что, если он будет удовлетворен тем, что лучше всего сделать, он сделает именно это». Уклоняясь от любого финансового ущерба, Фиск и Гулд избежали осуждения, потратив деньги на лучшую юридическую защиту, включая талантливого адвоката Дэвида Дадли Филда, в то время как судьи Демократического твидового кольца, такие как Альберт Кардозо, защищали их в суде. Гулд оставался влиятельным лицом на Уолл-стрит, и когда он умер в декабре 1892 года, его состояние оценивалось в 70 миллионов долларов. Фиск оставался богатым, но был замешан в скандальном романе из-за привязанности к женщине и был застрелен ревнивым любовником 6 января 1872 года. Бутуэлл отсидел остаток первого срока Гранта, пока в 1873 году он не ушел в отставку, чтобы быть избранным сенатором Соединенных Штатов. Он служил в Сенате до 1877 года, а затем ушел в частную жизнь. В 1871 году твидовое кольцо было сломлено нью-йоркскими реформаторами, в том числе Эдвардсом Пьерпонтом, будущим генеральным прокурором Гранта и видным членом Комитета семидесяти. Генри Адамс считал, что президент Улисс С. Грант был слишком терпим к своим коррумпированным соратникам. В 1870 году Адамс написал статью «Нью-Йоркский золотой заговор», в которой подробно описал схему Гулда и Фиска по монополизации рынка золота и намекнул, что Грант участвовал в этой схеме или, по крайней мере, знал о ней.