«ОПАСНАЯ»
(Dangerous)

Знаменитая актриса Хит Джойс внезапно пропала с подмостков, оставив за собой легенду, что всем кто имел с ней дело, она приносила несчастье, будь-то продюсер, режиссер или просто мужчина. С ее именем связывали провалы премьер, разводы, травмы и даже смерти. И только Доналд Берроуз, в судьбе которого она невольно сыграла положительную роль, в результате чего он стал архитектором на Уолл-стрит, не верит в зловещую легенду. Встретив однажды опустившуюся пьяную женщину, он узнает в ней знаменитую актрису и пытается ей помочь и ему самому придется узнать, так ли уж преувеличивает молва о ее злополучном влиянии…
Был снят ремейк «Женщина из Сингапура» (1941). Бэтт Дэвис получила «Оскар» как лучшая актриса. В 2002 году Стивен Спилберг купил эту статуэтку на аукционе «Сотбис» и вернул ее в киноакадемию. Продавала «Оскар» сеть ресторанов «Планета Голливуд», пытаясь спастись от банкротства. Хотя Бэтт Дэвис очень гордилась «Оскаром», который она получила за этот фильм, она не думала, что заслужила его в том году. По ее мнению, должна была победить Кэтрин Хепберн за роль в картине «Элис Адамс». Дэвис всегда думала, что она выиграла в качестве компенсации за то, что в прошлом году даже не была номинирована за свое звездное выступление в картине «Бремя страстей человеческих» (1934). Первый фильм, в котором Бэтт Дэвис сделала короткую стрижку «боб», созданную Перком Уэстмором. Дэвис будет любить этот образ до конца своей жизни. Бэтт Дэвис изначально отказалась от этой роли, которая принесет ей «Оскар», но руководитель производства Warner Хэл Б. Уоллис убедил ее, что из этой роли можно сделать что-то особенное. У фильма было как минимум восемь рабочих названий, одно из которых, «Злая звезда», было предложено самой Бэтт Дэвис. Образ Бэтт Дэвис был вдохновлен трагической историей одной из ее экранных идолов, Джин Игелс (1890-1929), умершей от передозировки героина.
Джин Игелс, одна из самых интригующих звезд позднего немого и раннего звукового кино, родилась Амелией Джин Игелс 26 июня 1890 года в Канзас-Сити, штат Миссури, в семье Эдварда и Джулии Салливан Игелс. Молодая Джин была частью обедневшей семьи из восьми человек, с тремя братьями и двумя сестрами. Вероятно, она перестала ходить в школу, когда ей было 11 лет. Девочкой она решила стать актрисой после появления в пьесе Шекспира. Об этом спектакле она сказала: «Сначала я сыграла могильщика в «Гамлете», в возрасте семи лет. Мне дали шанс сыграть Шекспира, потому что никто другой в нежном семилетнем возрасте не стал бы этого делать. Я воспринял все это совершенно серьезно и сказал все слова без колебаний. Как только я начала, меня невозможно было остановить. Я болела, когда меня не было на сцене. Мне казалось, что я не могу дышать ни в какой другой атмосфере». Она продолжила свой опыт, сыграв эпизодические роли в местных театральных постановках. Когда ей было 12 лет, она стала членом передвижного акционерного общества братьев Дубинских, сначала выступая как танцовщица, но со временем пробившись к говорящим ролям. Вскоре Игелс стала играть главные роли в репертуаре труппы, включая «Камиллу», «Ромео и Джульетту» и «Хижину дяди Тома». Позже возник миф, что Игелс начала свою карьеру как артистка цирка. В биографическом фильме 1957 года «История Джин Игелс» она ошибочно изображается как танцовщица на карнавале. Братья Дубинские действительно использовали палатку для своих представлений, но они не устраивали карнавальные номера, а ставили популярные комедии, мюзиклы и драмы. Игелс вышла замуж за отпрыска семьи Дубинских, Морриса, старшего из братьев. Скорее всего, она была подростком и, вероятно, родила ребенка от Морриса. Истории о прошлом Игелс расходятся, и в одном случае ребенок был усыновлен друзьями семьи, а в другом-мальчик умер в младенчестве, что вызвало нервный срыв у осиротевшей матери. Игелс и Дубинский расстались, вероятно, из-за его неверности. В конце концов, Джин покинула компанию Дубинского и присоединилась к другой гастролирующей акционерной компании, которая в конечном итоге привела ее в Нью-Йорк. Игелс решила преобразиться в Нью-Йорке, пробивая себе дорогу в жестоко конкурирующем театральном мире. Брюнетка, Игелс покрасила волосы в блондинку и сказала, что она испанского и ирландского происхождения, и что ее фамилия изначально была «Агилар», что примерно переводится на английский как «орел». Она изменила написание своего имени, по общему мнению, так как она думала, что оно лучше смотрится на шатре. Устранив свое прошлое, она представила себя нимфеткой, а не разведенной женщиной и матерью мертвого младенца. Она также переняла английский акцент, поскольку Дэвид Беласко, легендарный театральный импресарио, заметил, что она говорит как «дочь графа». Она начала свое восхождение по жирному столбу бродвейской славы, выступая в роли хористки. Она даже некоторое время работала девушкой Зигфилда, но Игелс была полна решимости зарекомендовать себя в качестве драматической актрисы, выиграв эпизодические роли в пьесах «Прыгающий Юпитер» и «Разум-красочница». Игелс поехала в Париж, где, вероятно, изучала актерское мастерство у Беверли Ситгривз, американской актрисы-эмигрантки, которая снималась с Сарой Бернар, кумир Игелс. После смерти Джин Игелс возник миф о том, что она была «сырым», неподготовленным талантом, у которого просто случайно появилась искра гения на сцене. Это заведомо ложно, так как она хорошо разбиралась в технике за шесть лет своего ученичества в региональных акционерных компаниях. Она также изучала актерское мастерство у Ситгривза и у тренеров по актерскому мастерству в Нью-Йорке. Миф, вероятно, уходит корнями в биографию партнера Игелс по сцене Лесли Ховарда, написанную его детьми. Ховард придерживался мнения, что Игелс была неподготовленной, но это, вероятно, коренилось в английском снобизме по отношению к американским актерам, поскольку он был такого же мнения о великой Бэтт Дэвис. Ховард, вероятно, имел в виду, что эмоционально неустойчивая Игелс была скорее недисциплинированной, чем неподготовленной. Ховард, считавшийся одним из великих театральных актеров в то время, когда он выступал на Бродвее с Игелс, вряд ли выбрал бы ее для участия в трех своих постановках, если бы она не была обучена и не умела давать прекрасную игру. В Париже Игелс привлекла внимание Джулиана Элтинга, известного бродвейского двойника, хотя они и не были представлены. По иронии судьбы, когда он вернулся в Нью-Йорк, Элтинг узнал, что Игелс будет его партнершей по фильму, который оказался долгим туром по пьесе «Девушка на кринолине». Они стали хорошими друзьями. Игелс получила роль проститутки, которая становится целительницей в гастрольной труппе спектакля «Изгой», смоделировав себя по образцу звезды спектакля Элси Фергюсон. Она выиграла роль, а также получила отличные отзывы во время тура по Югу. Когда гастрольная компания вернулась в Нью-Йорк для выступления вне Бродвея, некоторые критики были там, чтобы увидеть, действительно ли Игелс соответствует дорожным отзывам о ее выступлении. Она это сделала, и критики были соответственно впечатлены. Компания Thanhouser Film Co. сняла Игелс в фильме «Изгой» в 1916 году, который назывался «Мир и женщина» после его выпуска. Игелс днем работал в кино, а ночью на сцене. Страдая от усталости и бессонницы, она обратилась за лечением и, вероятно, в этот период пристрастилась к наркотикам. С помощью прописанного врачом допинга Игелс продолжила свою лихорадочную двойную карьеру: днем снимала фильмы, а ночью играла на сцене. Эта рутина продолжалась до 1920 года. Страдая от хронического синусита и других болезней, Игелс сошла на скользкий путь, занимаясь самолечением своих болезней, прискорбная ситуация усугублялась ее пристрастием к выпивке. Игелс получила отличные отзывы, когда снялась с Джорджем Арлиссом в бродвейском хите «Любовная история профессора» в 1917 году. За их совместным триумфом последовали еще два совместных проекта с Арлиссом: «Дизраэли» и еще более популярная пьеса «Гамильтон». О своей партнерше по фильму Арлисс сказал, что каждая из трех совершенно разных ролей, которые она сыграла, «была сыграна с безошибочным суждением и артистизмом». В 1918 году она появилась в постановке Беласко «Папочки», оригинальной пьесе о бедственном положении сирот войны с Джорджем Эбботтом в главной роли. Она ушла из популярного шоу либо из-за истощения, либо потому, что, по слухам, ей надоели сексуальные домогательства Беласко, хотя она хвалила его как продюсера. «Часто в театре чувствуется меркантильность во всех подробностях. Она, может быть, и не касается непосредственно, но она есть, и сознание того, что финансовый успех пьесы, может быть, имеет первостепенное значение, решительно неприятно. Беласко ставит актерскую игру, как и любой другой элемент постановки, на художественную основу. Он заставляет вас почувствовать, что вещь важна с художественной точки зрения или вообще не важна. Эта точка зрения со стороны продюсера очень много значит для актера, она дает ему свободу действий и побуждает работать над верным изображением персонажа. Для меня все в театре мистера Беласко указывает на его единственный идеал-совершенство». Затем она появилась в комедии «Причуды молодого человека» (1919), за которой последовала «Чудесная вещь» (1920). К тому времени, когда она появилась в последнем, скромном успехе, который сыграл в 120 выступлениях, она стала настоящей бродвейской дивой, ей пришлось ждать, пока стихнут аплодисменты после ее появления, прежде чем она смогла произнести свои реплики. У нее были свои отличительные идеи, как произвести на публику свежее впечатление для каждого выступления: «Однако я ошибаюсь, говоря об «игре для публики». Настоящий артист никогда не «играет на публику». Скорее он или она сохраняет свое собственное видение верным, и творение развивается само». Ее следующее выступление на Бродвее, «В ночном дозоре» (1921), имело еще один скромный успех, но вскоре ей предстояло появиться в пьесе, которая сделала ее прочной репутацией. Такой шанс представился ей, когда другая актриса отказалась от роли проститутки Сэди Томпсон в театральной адаптации рассказа Уилльяма Сомерсета Моэма «Дождь». В турне по Филадельфии пьеса получила обескураживающие отзывы, что потребовало перезаписи второго акта. К тому времени, когда переписанный «Дождь» дебютировал на Бродвее 7 ноября 1922 года в Театре Максин Эллиотт, все недостатки были устранены, и пьеса стала хитом, в котором было представлено 256 спектаклей. Когда труппа вернулась на Бродвей после турне, вновь открывшегося в Театре Гейети 1 сентября 1924 года, «Дождь» с Игелс в главной роли дал еще 648 спектаклей, а 15 декабря 1924 года был переведен в Театр Нью-Парк. Пресса возвела Игелс в пантеон великих американских театральных деятелей. Джон Д. Уилльямс, режиссер «Дождя», сказал: «За годы моей работы в театре мисс Игелс была одним из двух или трех высших типов интерпретирующего актерского интеллекта, которые я встречал. Работать с ней над пьесой было больше чувствовать себя в театре, когда он был в лучшем виде, когда пьеса была не спектаклем, а произведением, которое, поскольку в нем было что сказать, что могло бы прояснить жизнь, было живым. Это было то, что кто-то, известный или неизвестный, написал что-то, заслуживающее фанатически истинного исполнения-и кто-то другой с волшебной силой исполнил это. Быстрый обмен мнениями о смысле сцены, а затем наступал великолепно трагический выход, например, Сэди Томпсон в последнем акте «Дождя» с его безупречной смесью горького разочарования, иронии, мести и ужаса». Великолепная игра Игелс была признана причиной большого успеха пьесы, и хотя Глория Свенсон добилась определенного успеха, сыграв Сэди в версии немого кино пьесы в 1928 году, Джоан Кроуфорд менее преуспела в роли в звуковой версии 1931 года. И Свенсон, и особенно Кроуфорд были отодвинуты на задний план своими ведущими людьми, Лайонелом Бэрримором и Уолтером Хьюстоном соответственно. Версия Риты Хейворт 1953 года с Хосе Феррером практически не запоминается. Сэди Томпсон принадлежала Игелс, а гастрольная труппа «Дождь» гастролировала четыре года. В 1917 году Игелс сказала: «Я робкая и боюсь мужчин и слишком занята, чтобы хорошо с ними познакомиться. Моя работа заполняет мою жизнь, и я не хочу влюбляться или выходить замуж, пока не стану очень, очень старой-около тридцати пяти-потому что женщина отдает слишком много себя, когда любит, и это помешает ее карьере». К тому времени, когда Игелс вышла замуж за своего второго мужа, биржевого маклера Эдварда Х. Коя, в 1925 году в возрасте 35 лет, она заработала репутацию темпераментной актрисы, которая много пила. Кой добился бессмертия в Лиге плюща в качестве 6-футового и 195-фунтового защитника в Йельском университете, где он был назван всеамериканским игроком в 1908-09 годах, но теперь, когда аплодисменты утихли, он обратился к браку для утешения. Несовместимость между ними никак не облегчила ее проблемы с перепадами настроения или алкоголем. После «Дождя» она взяла перерыв, либо отказавшись от таких предложений, как роль Рокси Харт в «Чикаго» (1926), либо отказавшись от пьес, на которые она подписалась во время репетиций. Наконец, она вернулась на Бродвей в легкой комедии Джорджа Кьюкора «Ее картонный любовник». Бродвейские критики и зрители привыкли к Игелс в более существенной форме, и на премьере публика приветствовала Лесли Ховарда. Как ни странно, Игелс принял вызов Ховарда, поблагодарив аудиторию «от имени моего картонного любовника». Критики тоже хвалили Ховарда, а не Игелс. Пристрастие Игелс к приему лекарств и выпивке вызвало проблемы во время шоу. Ее поведение на сцене могло быть вопиющим, как, например, когда она вышла из образа и попросила у персонажа Ховарда глоток воды. Из-за этого режиссер не раз опускал занавес во время выступления, и Ховард в какой-то момент раздраженно покинул сцену. Что касается плохой игры, Игелс обвинил в этом то, что «Ховард не был хорошим слушателем. Таких людей мало. Например, когда мы с вами разговариваем здесь, и я говорю «нет» очень глубоко и тихо, ваш ответ будет быть «да» с чем-то вроде восходящей интонации, более легкой модуляции. Вы меня выслушали и дали правильный интональный ответ. На сцене большинство актеров и актрис знают свои реплики и понимают их реплики, но они не слушали речь, предшествующую их собственной. Результатом является достаточно правильный ответ в отношении слова, но не в отношении тона. В ответе нет тонального интеллекта. Хорошие слушатели так редки». Джон Д. Уилльямс, ее режиссер в «Дожде», приписывал ее величие на сцене ее великолепной способности слушать на сцене. «Во-первых, она в совершенстве знала и придерживалась, как религии, искусства слушания в актерской игре. На каждом спектакле, будь то первый или сотый, речи обращающегося к ней персонажа не просто слышались, но слушались. Поэтому за каждой ее речью и сценой всегда стояла мысль, и вера, и убежденность-суть театральной иллюзии». Выпивка и наркотики, очевидно, разрушали это величие. Однако, несмотря на ее выходки на сцене, «Ее картонный любовник» имел еще один скромный успех, отыграв 152 спектакля. После съемок фильма Metro-Goldwyn-Mayer «Мужчина, женщина и грех» (1927) с Джоном Гилбертом она гастролировала с спектаклем по крупным городам. Поведение Игелс во время съемок фильма «Мужчина»,(1927) был ужасен. Гилберт, с которым у нее, как сообщается, был роман, сказал, что Игелс была самой темпераментной актрисой, с которой он когда-либо работал. Она поздно появлялась в студии, а однажды пропала на несколько дней. Голливудская отраслевая пресса приписала исчезновение Иглс пьянке, и в какой-то момент она уехала в двухнедельный отпуск в Санта-Барбару, не сообщив об этом своему директору Монте Белл. Белл попросил руководство студии расторгнуть контракт с Игелс, что они и сделали. К счастью, отснятого материала было достаточно, чтобы Белл смог спасти фильм без пересъемки. Джон Гилберт сказал об Игелс: «Похоже, она ненавидела фильмы за популярность, которую они не могли дать ей. Слепая, безосновательная лесть фанатов кино было типом популярности, которую она отвергала. По сути, Джин намного превосходила нас. Актеры кино сходят с ума от того, что им поклоняются. Игелс хотела, чтобы ее понимали и ценили». Когда фильм был выпущен, игра Игелс получила неоднозначные отзывы, но картина потерпела неудачу в первую очередь из-за плохих отзывов Гилберта. Критики отвергли великого любовника, сыгравшего в этом фильме наивного маменькиного сынка. Вскоре после этого карьера Гилберта была спасена выпуском его второго фильма с великой Гарбо «Любовь» (1927), который имел кассовый успех. Когда Игелс начала гастролировать по Восточному побережью в фильме «Ее картонный любовник», помолвка в Бостоне была сокращена от половины до одной недели, поскольку Игелс, как сообщается, была больна. После того, как пьеса переехала в Чикаго с возрожденной Игелс, она развелась с Коем в 1928 году, сославшись на физическое насилие и обвинив его в том, что он сломал ей челюсть. Игелс утверждала, что Кой угрожал разрушить ее многообещающую карьеру в кино, испортив ей лицо. Кой, заядлый пьяница, как и его будущая бывшая жена, отказался от оспаривания, и развод был разрешен. Среднезападный тур переместился в Милуоки, но Игелс не появилась ни на Милуоки, ни на последующих выступлениях в Сент-Луисе. Она утверждала, что страдала от отравления птомаином, но, по свидетельствам очевидцев, она находилась в Чикаго в состоянии длительного запоя, в то время как она должна была быть в Милуоки. Ее неоправданное и непрофессиональное поведение привело к тому, что она была отстранена от участия в Acter's Equity на 18 месяцев, что запретило ей выступать на сцене с любым другим актером Equity на время отстранения. Запрет, по сути, положил конец ее сценической карьере в Нью-Йорке и остальной части страны, хотя он не мог помешать ей появляться на сцене в одиночку на площадках, не принадлежащих Equity. Игелс попала в водевиль, исполнив сцены из «Дождя». По иронии судьбы именно Монте Белл, работающая в настоящее время в студии Paramount Astoria Studios в Нью-Йорке, наняла Джин Игелс для ее возвращения в кино. В 1929 году Белл объявил, что, хотя Acter's Equity не хотел Игелс, он хотел ее, потому что она была непревзойденным профессионалом во время создания фильма «Мужчина, женщина и грех» (1927). Человек, который призвал руководство MGM уволить ее, теперь сообщил прессе, что на самом деле он убеждал MGM подписать с Игелс долгосрочный контракт на получение большего количества фотографий. Первым фильмом, снятым Игелс для Paramount, был спродюсированный Монте Белл «Письмо» (1929), в котором Игелс воссоединилась с Уилльямом Сомерсетом Моэмом. Кэтрин Корнелл была бродвейским хитом с пьесой Моэма в роли убийцы-прелюбодейки, и Игелс исполнила захватывающую, легендарную роль в фильме. После того, как Игелс получила восторженные отзывы о своем фильме «Письмо» (1929), Paramount последовала совету Белл и подписала с ней контракт еще на две картины: «Ревность» (1929) и «Смеющаяся леди» (1929). Она начала снимать «Ревность» (1929) с английским актером Энтони Бушнеллом, которого она выбрала на главную роль, но во время съемок стало очевидно, что голос Бушнелла плохо воспринимается звуковым оборудованием. Бушнелла заменил многообещающая звезда Фредрик Марч, который позже сказал, что с Игелс было «великолепно» работать, но что фильм, который они сняли вместе, был «вонючим». Ходили слухи, что у Игелс случился нервный срыв во время съемок «Ревности», но Paramount отрицала, что с их новой дивой были какие-то проблемы. Однако Игелс попросила освободить ее от контракта на «Смеющуюся леди» на том основании, что она либо больна, либо потому, что ей не понравился сценарий, и студия согласилась, заменив ее Рут Чаттертон. О том, как она занимается своими личными делами, Игелс сказала: «Я не могу заниматься своими делами или принимать какие-либо профессиональные меры. У меня отвращение к этому, которое я не могу преодолеть. Упоминание о моей личной жизни, даже если я этого ожидаю, ужасно действует на мои нервы. Я полагаю, что я странный человек». Сообщалось, что теперь, когда осенью 1929 года срок действия запрета на актерский капитал истекал, Игелс готовилась вернуться на Бродвей. В сентябре Игелс перенесла успешную операцию по лечению язвы на глазах, вызванной синуситом. Через две недели после операции, в ночь на 3 октября 1929 года, когда Игелс готовилась к ночной прогулке по городу, она заболела и была доставлена в частную больницу на 5-й авеню. В приемной больницы у нее случился судорожный приступ, и она умерла. В течение следующих трех месяцев было проведено три вскрытия, в результате которых были сделаны три разных вывода относительно причины ее смерти, которая по-разному объяснялась передозировкой алкоголя, транквилизатора хлоралгидрата и героина в последовательных отчетах о вскрытии. Все три вещества, вероятно, были в ее организме, когда она умерла, и было высказано предположение, что потерявшая сознание Игелс получила успокоительное от первого врача, который лечил ее, и что впоследствии второй врач, не зная, что она уже была под действием успокоительного, по незнанию дал бессознательной актрисе сделали второй укол, вызвав передозировку, убившую ее. Когда ее имущество прошло процедуру завещания, оно оценивалось примерно в 52 000 долларов после вычета ее долгов и расходов на похороны. Умирая без завещания, поместье перешло к ее матери. Поминки прошли в похоронном бюро Кэмпбелла в Нью-Йорке, в том же заведении, где проходили похороны Рудольфа Валентино. Как сообщается, ее фильм «Ревность» шел через дорогу от похоронного бюро, когда она лежала в гробу, наконец, успокоившись. Ее тело было отправлено в Канзас-Сити, где была проведена католическая месса и панихида, и она была похоронена вместе с отцом и братом. Игелс была посмертно номинирована на премию «Оскар» за лучшую женскую роль 1929 года за роль в «Письме», став первой актрисой, удостоенной такой чести. Она проиграла суперзвезде Мэри Пикфорд, одной из основательниц Академии, которая привезла «Оскар» домой в Пикфер за роль в «Кокетке», ее первом звуковом фильме. Жизнь Джин Игелс описана в фильме 1957 года «Джин Игелс», в котором снялась Ким Новак. Этот фильм представляет собой беллетризованную биографию, обеливающую правду о жизни Игелс. В последние годы ходили слухи, что у Игелс были однополые отношения с другими женщинами, но слухи остаются необоснованными. При жизни у нее были романтические отношения со многими известными мужчинами, в том числе с дирижером Артуром Фидлером, игроком «Ник Грек» Дандалос Уордом Морхаусом. Ее преследовали продюсер Дэвид Беласко, владелец театра Ли Шуберт и принц Уэльский, будущий герцог Виндзорский. Об актерах цитировали слова Игелс: «Мы славные, неземные люди, поставленные выше всех остальных благодаря нашей гениальности, нашей способности влиять на других, заставлять их смеяться и плакать или заставлять их жить романом, который мы только играем». В получившем премию «Оскар» фильме «Все о Еве» (1950) режиссер Джозеф Л. Манкевич просит критика Аддисона Де Витта рассказать великой вымышленной диве Марго Ченнинг (которую играет другая великая «неподготовленная» партнерша Лесли Ховарда Бэтт Дэвис), «Марго, как вы знаете, я жил в театре, как монах-траппист живет в своей вере. У меня нет другого мира, нет другой жизни-и изредка я переживаю тот момент откровения, ради которого все истинно верующие ждут и молятся. Вы были одним из них. Джин Игелс-другим». Актер-драматург Ноэль Кауард сказал: «Из всех актрис, которых я когда-либо видел, не было ни одной, похожей на Джин Игелс», в то время как актриса-драматург, номинант на премию «Оскар» и сценарист Рут Гордон, подруга Игелс, сказала о ней: «Джин была самым красивым человеком, которого я когда-либо видела, и если вы когда-либо видели ее, она была самым красивым человеком, которого вы когда-либо видели». Кэтлин Кеннеди, ее коллега по фильму «Дождь», сказала: «Я искренне сомневаюсь, что Джин Игелс действительно знала, несмотря на ее претензии, что она великая актриса. Так оно и было. Входная реплика, и вдруг Джин начинала строить сцену, и мы тотчас поднимали глаза от наших книг. И вы будете в восторге от ее звука». Джон Д. Уилльямс, режиссер фильма «Дождь», назвал ее гением актерского мастерства. «Актерский гений, то есть способность поднять написанный персонаж до уровня, на который не могут претендовать ни автор, ни режиссер-мисс Игелс всегда была у нее на побегушках, будь то в трагедии или в комедии». Ее первый сценический опыт был в 11 лет, когда она сыграла Пака в пьесе «Сон в летнюю ночь». Наиболее известна на Бродвее по роли Сэди Томпсон в «Дожде». В начале 1920-х годов у нее был роман с молодым Артуром Фидлером, впоследствии многолетним музыкальным руководителем знаменитых бостонских концертов. Фидлер всегда описывал Игелс как единственную большую любовь всей своей жизни и хранил ее фотографию с автографом на своем столе до самой смерти. Изменила написание своей фамилии, когда она стала известной, потому что она думала, что это будет лучше смотреться в свете. Это оригинальное написание, а не сценическое, выгравировано на ее надгробии в Канзас-Сити, штат Миссури. Номинация на премию «Оскар» за фильм «Письмо» (1929) сделала ее первым посмертным номинантом на «Оскар». Хотя в то время он не был известен публике, у Иглес была долгая история проблем с наркотиками и алкоголем. Руководители студии изо всех сил старались скрыть эту информацию от прессы и постоянно сообщали, что ее частые поездки в санаторий вызваны наследственным заболеванием. Когда она умерла, ее менеджер настаивал на том, что она умерла от инсульта, но правда открылась только много лет спустя. Два ее звуковых фильма, «Письмо» (1929) и «Ревность» (1929), были переделаны с Бэтт Дэвис (версия Дэвис «Ревности» была переименована в «Обман», 1946). Дэвис также сыграла персонажа, основанного на Игелс в «Опасной» (1935). У нее был сын от первого мужа Дубинского, но судьба его неизвестна.